Там, где обрывается жизнь: повести
Шрифт:
— Как?
— Я должна заслужить его доверие. Сказала, что ты приедешь в Испанию, значит, приедешь. Будешь жить в отеле. Я ему покажу тебя издали, и он успокоится.
— А дальше?
— Он не встанет с операционного стола. Его привезут в Россию в цинковом гробу.
Юрий помотал головой:
— Бред какой-то.
— В противном случае ему сделают операцию в Москве, и в его груди будет биться твое сердце. Сработает план «Б». Здесь я тебе ничем помочь не смогу. Выбирай сам, как поступить.
— Играешь роль ангела-хранителя?
— Убирайся.
— Почему ты лезешь в наши дела?
— Мне плевать на вашу семью. Я заканчиваю дела и ухожу. Больше никто никогда меня не увидит.
— Ладно. Мне надо подумать.
— В восемь утра за тобой придет машина. Ты должен выйти и дать ответ. Если «да», тебя отвезут на вокзал. Паспорт передадут в Москве. Визу сделаем там же. Ни грамма водки. Галине ни слова. Останешься в городе, проживешь день или два. Решай сам. Все. Иди и думай.
Ерзая на стуле в кабинете следователя, Максим Трубников впервые чувствовал себя неуверенно. Он не привык защищать себя, другого всегда проще, ты — человек со стороны, тебе ничего не грозит, можешь холодно и расчетливо мыслить.
— Что же вы, Максим Савельич, заставляете за собой бегать, не ночуете дома, патрульной службе приходится вас задерживать на улице. Несолидно как-то.
Следователь валял дурака, и Трубникова сейчас больше беспокоил молчаливый тип со взглядом, как лезвие бритвы.
— Почему я должен перед кем-то отчитываться?
— Вашего подопечного Кайранского убила любовница, так называемая невеста. В роли свахи выступали вы. Девочек Кайранскому поставляли из салона Луцкой тоже вы. Правда, сначала вы опробывали их в своей постели, а уж потом сдавали хозяину. Луцкая тоже убита. А тут еще одно дело всплыло. Мы нашли ее бывшего оператора. Парень рассказал интересную историю четырехлетней давности. Об убийстве в салоне пятнадцатилетней девочки. Я помню это дело. Предприниматель, которого соплюшка исцарапала, полгода отсидел за решеткой по подозрению в убийстве, и вы, адвокат, ему не помогли.
— Он меня не нанимал.
— Оператор рассказал нам о видеокассете. Вы же знаете, что полагается за сокрытие улик в случае преступления.
— И вы ему поверили? Язык без костей. Свиридов достал упакованную в целлофан кассету.
— Мы нашли ее у вас под паркетом. Там же лежали пакетики с кокаином общим весом в сто пятьдесят граммов.
— Подбросили.
— Обыск производился при понятых.
— Я не о вас говорю. Девчонка подбросила. Дочь Виктории Мамоновой.
— Неубедительно. Где Юля?
— Понятия не имею.
— Вы задержаны, гражданин Трубников. Полагаю, обвинение вам предъявят по всей форме в ближайшие двадцать четыре часа, и вы будете переведены в СИЗО.
— Хотите поймать девчонку и устроить перекрестный допрос? Они что угодно наболтают, лишь бы отмыться.
— От убийства не отмоешься. Вы должны предъявить нам оригинал завещания Дмитрия Кайранского. Сами понимаете, семье придется нанять другого адвоката, ему мы и передадим оригинал. Хотите что-нибудь сказать?
— Я много могу рассказать. Но как эти откровения отразятся на моей судьбе?
— Они будут учтены. Если принесут пользу следствию.
— Позвольте закурить?
— Курите.
Трубников опасливо глянул на человека, молча стоявшего у окна.
Отчет профессора Вика читала лежа на кровати. Олег сидел в кресле с бокалом шампанского и с ухмылочкой наблюдал за ней.
— Достойный мужик. Честь ему и хвала! — сказала она, отложив бумаги.
— Я думаю, решение принимал не он, а она.
— Тем более. Значит, она не отказалась от своих планов. Пожелаем ей удачи.
Олег поперхнулся шампанским.
— Она же отхватит половину состояния!
— А мне какое до этого дело? Мое имя в завещании не упоминается.
— Совсем?
— Старик предлагал мне долю, но я поступила умнее — получила в подарок акции сталелитейной компании, которой он владел.
— Много?
— И правнукам хватит, если правильно распоряжаться капиталом.
— Так, выходит, ты не участвуешь в гонке за наследством?
— Нет, дорогой мой. Но в этой истории выживет сильнейший, а пока мы будем тихо наблюдать за банкой, полной пауков. Неизвестно, кто доживет до дня оглашения завещания. Полгода — срок очень долгий для тех, кто разгуливает по лезвию бритвы.
Олег поставил бокал на пол и направился к кровати.
Телефон трещал долго, и Галя, выскочив из ванной, едва успела ответить:
— Алло! Я слушаю!
— Говорит тот приставучий детектив, с которым вы целовались на балконе.
— Незабываемые минуты.
— Я нашел подружку вашего мужа. Могу вас к ней отвезти, если вы не передумали.
— Нет, нет, не передумала. Я буду готова через час.
— Хорошо. Через час я за вами заеду.
Марина открыла дверь квартиры. Увидев Юрия, она удивилась, но не подала виду.
— Неужто должок принес?
Он ничего не ответил. Прошел к столу и бросил на него пачку стодолларовых банкнот.
— Подавись! И запомни — ты никогда меня не видела и не слышала обо мне.
— Разумеется, миленький. И не видела, и даже не слышала, хотя все твои рукописи проходят через секретариат, и я не могу не знать о тебе.
— Я все сказал. Если ты еще раз попадешься на моем пути, я перегрызу тебе глотку.