Там, где остановилось время
Шрифт:
– У вас очень мило, – улыбнулся в ответ Бакстер, оглядывая узкий коридор дома.
– Спасибо. Бакстер, я хочу вас поблагодарить за Дженни. За то, что вы были с ней все это время, и за то, что вы действительно такой надежный и верный друг. В наше время это очень редкое качество – верность, – Мадлен бросила беглый взгляд на Дженни и, немного покраснев, решила сменить тему. – Что ж, дорогие, проходите! У меня скоро уже будет готова лазанья. Дженни, я и про салатики твои любимые не забыла, осталось только доделать тирамису с сыром. Пойдем, дорогая, со мной. А вы, Бакстер, проходите с Дэни в гостиную, – мило улыбаясь, сказала Мадлен. Одобрительно кивнув, Бакстер забрал Дэни и, нежно прижимая его к себе, направился в гостиную.
– Он очень внимательный и заботливый, – проводив Бакстера, шепнула Мадлен Дженни.
– Ты так считаешь? – хмыкнула Дженни.
– Даже невооруженным глазом видно, – закивала Мадлен. – Ладно, пойдем немного посплетничаем, – Мадлен снова обняла Дженни за плечи, и, смеясь, они пошли на кухню.
– Пойдем. Кстати, это вино прислала с нами Ванесса. Она передавала тебе огромный привет и еще большое спасибо за меня, – улыбаясь, ответила Дженни. – Магди, ты знаешь, я как будто снова дома. Я так соскучилась, – всхлипнула снова Дженни.
– Джен! – удивленно произнесла Мадлен. – А ты и есть дома! Это твой дом и всегда им был и будет! Я тоже так по тебе соскучилась, так было тоскливо без тебя. Я даже хотела к сыну переехать. Дай я хоть для начала налюбуюсь на тебя. Какая ты стала хорошенькая! Ты выглядишь такой счастливой и цветущей. А этот Бакстер… он ничего, хороший парень. По-моему, он влюблен в тебя, – прищурив глаза, Мадлен в упор посмотрела на Дженни.
– Не знаю, Магди. Наверное. Но я пока рассматриваю его только как друга, хотя понимаю, что сыну нужен отец, заставляю себя быть милой, но это так тяжело, особенно когда не любишь. Понимаешь, когда Бак меня целует, меня начинает даже подташнивать. Его борода, усы… они меня раздражают. Когда он дотрагивается до меня, я чувствую его влажные ладони. Это даже хуже, чем его борода, а сказать ему, чтобы сбрил эту волосню, я не могу, боюсь, что он обидится, – разводя в стороны руки, грустно ответила Дженни.
– Ну, как я помню, щетина мистера Ховарда тебя не раздражала? – лукаво прищурив в усмешке глаза, спросила Мадлен.
– Ну, нашла с кем сравнивать. Дэниел, он совсем другой, он… Магди, давай не будем про него. И вообще, давай сменим тему, – отворачиваясь от пытливого взгляда Мадлен, взволнованно ответила Дженни.
– Хорошо, хорошо. Ты лучше скажи, как зовут малыша?
– Дэниел, – пробубнила себе под нос Дженни.
– Как? – вытаращив глаза, спросила ошарашенная Мадлен.
– А что, что-то не так? Тебе не нравится это имя? – вопросительно разведя в стороны руки, спросила Дженни.
– Нет, оно мне очень нравится. Только, по-моему, у тебя с этим именем связана не совсем приятная история, – спросила Мадлен в надежде получить внятное объяснение такого выбора имени.
– Мадлен, это всего лишь имя, – соврала Дженни. Пряча глаза, она не хотела, чтобы Мадлен заметила в них печаль. – И потом хорошего все равно было больше. Не знаю, поверишь ты мне или нет, но я благодарна ему за все. Я не держу больше на него обиды. Все осталось в прошлом.
– Ну и хорошо. Когда мы с тобой созванивались, я ничего не рассказывала тебе о мистере Ховарде, потому что не хотела причинить боль. Правда, несколько раз порывалась, но вовремя себя останавливала, думала, что так будет лучше для вас обоих. Это очень хорошо, что ты его простила. Я только могу сказать, что он стал совсем другим – очень молчаливым и серьезным. От былых беззаботности и безрассудства не осталось и следа. Я его таким никогда не видела, правда. Ну да ладно, не будем больше о прошлом. Лучше расскажи, как ты поживаешь? – ласково попросила Мадлен.
Немного помедлив, Дженни вновь стала вспоминать всю историю с момента, когда они распрощались с ней на вокзале. Внимательно слушая Дженни, Мадлен время от времени утирала слезы кухонным полотенцем, сожалея, что не могла помочь ей в тот сложный период жизни. Мадлен решила больше ни слова не говорить о Дэниеле и умолчать о том, что он месяц беспробудно пил в своем кабинете и стонал по ночам, как дикий зверь, время от времени выкрикивая имя Дженни. Мадлен знала, что он буквально через неделю снова начал встречаться с Вики, которая тут как тут оказалась рядом, терпя любые выходки, вспышки гнева и грубость Дэниела. Мадлен знала, что Вики каким-то удивительным образом смогла забеременеть от Дэниела. А когда он узнал об этом, то бросил ее, и она устроила грандиозный скандал, сообщив обо всем родителям Дэниела и выложив всю информацию в желтой прессе. Родители Дэниела негодовали. Они решительно заявили, что знать не хотят сына до тех пор, пока он не вернет Дженни и не признает ребенка от Вики. Зная все это, Мадлен не хотела причинять боль Дженнифер. Она не желала рассказывать, каким мрачным ходил Дэниел в последнее время, как странно смотрел на неё, отчего мурашки бежали по коже.
«Я смотрю на мою девочку и радуюсь за неё, как за собственную дочь. Но я вижу, я чувствую, что она и мистер Ховард, несмотря ни на что, все ещё любят друг друга. Они ничего не забыли. И как бы я ни хотела, я не буду вмешиваться в их отношения, я просто не имею на это права! Только время может все расставить по своим местам. Дженни сейчас такая умиротворенная. Она заслужила быть счастливой. Я не хочу, чтобы она снова плакала. А с мистером Ховардом, каким бы замечательным он ни был, ни в чем нельзя быть уверенным. Пусть все остается, как есть».
– Мадлен, ты слушаешь? Ну, остальное я тебе по телефону рассказывала. Теперь ты знаешь все, – ответила грустно Дженни. – Моя жизнь принадлежит теперь только моему ангелочку, – продолжила Дженни, расплываясь в ослепительной улыбке. – А ты? Как ты поживаешь?
– Да что рассказывать? Работаю, навещаю сына. Он тоже навещает меня. Он, кстати, теперь живет с другой девушкой. Она очень милая. Я хочу внуков, но он говорит, что у него и Лиззи много планов, много работы, они хотят ещё пожить для себя. Поэтому у меня все как всегда, все как у всех. Ох, никак не могу открыть эту бутылку. Придется звать твоего Бакстера, – улыбнувшись, ответила Мадлен.
– Он не мой, – покачала головой Дженни.
– Как не твой? Ты же сказала: мой друг, – лукаво ответила Мадлен.
– Друг…
– Ну вот, я и имела в виду, что твой друг, а ты… – Мадлен не успела договорить, как в дверь позвонили.
– Ты кого-то ещё ждешь? – удивилась Дженни.
– Нет. Если только соседку миссис Леман, она такая навязчивая. Помнишь, она вечно заглядывала к нам, предлагая полузасушенные цветы в горшках?
– О да! Ладно, поспешу открыть ей, – хихикая, предложила Дженни.
– Да и Бакстера позови, дорогая. Кто ж так бутылку закупорил? О, французы! Я так и думала, – кряхтя над бутылкой вина, пробормотала Мадлен.
– Бак, давай мне Дэни. Иди помоги Мадлен с бутылкой. А я открою дверь, – сказала Дженни, забирая довольного сына.
– Окей, – щекоча малыша, ответил Бакстер. Робко поцеловав Дженни в щечку, он отправился к Мадлен.
Целуя малыша в носик, Дженни, веселая и радостная, поспешила к входной двери, где кто-то нетерпеливо нажимал и нажимал на звонок. Открыв дверь, Дженни пошатнулась и чуть было не упала в обморок.