Там, где правит Рандом
Шрифт:
Слава Богу, что в стены лечебницы родной гильдии аура неприязни ко мне еще не проникла.
– А расскажите, любезный, что происходит там, снаружи?
– спросил доктор, наливая еще по бокалу.
– Какие новости в мире? Какие новые монстры появились?
– Да вроде новых никаких, только старые озверели.
– Это как так?
– Да на меня и моего юного падавана в лесу, неподалеку от столицы, шайка монстров напала! Все как на подбор - матерые, рожи зверские, и администратор Годвилля у них за главного.
– Шутить изволите, голубчик? Не бывает ведь такого, чтобы монстры сообща нападали!
– Всяко бывает, доктор!
– ответил я.
– Честное геройское слово вам даю, что не вру. Накинулись на нас, буквально в клочья меня порвали. Падаван мой только спасся… Слава Великому, воскресил меня быстро.
Про то, что я вообще-то бог, я решил пока не упоминать. Да и вообще, одно дело героям такую информацию доверять, проекциям реальных людей в этот виртуальный мир, и совсем другое - с ботом говорить, даже если этот бот - такой дружелюбный и уже второй бокал мне наливает. Вон, администратор Годвилля - тоже бот. И вон как на меня накинулся ни за что ни про что!
– Ишь ты, - улыбнулся доктор.
– Вы, батенька, прямо как старый Эйфель говорите. Он заходит иногда ко мне, пропускаю старика, хоть и не из нашей гильдии он, хоть и не положено. Он тоже всегда говорил: "В этом мире все возможно! Всяко бывает и всяко будет!"
– Старый Эйфель?
– заинтересовался я.
– А кто это? А что это?
– Ну, внешне то он не старый. Просто лет ему уже, наверное, столько же, сколько и мне…
– Он тоже… - и вот тут я замялся, чуть было не сказав слово "бот", которое во-первых, наверное, обидно бы прозвучало, а во-вторых - объяснения бы потребовало.
– Нет, он не из тех, кто не избран богами, - усмехнулся доктор.
– Не из таких, как я. Знаю, знаю, голубчик, вы, герои, безумно кичитесь тем, что вы - избранники богов. И что это вам дает? Носитесь как угорелые по миру, воюете с монстрами и друг с другом. А все зачем? Ради чего?
Доктор сделал еще глоток коньячной зеленки, откинулся на спинку кресла и продолжил.
– И даже не думаете о том, что с вами будет, если ваш бог вдруг покинет вас! А он может это сделать, вы ведь знаете.
– Может...
– кивнул я, вспомнив Персиваля.
– Так вот, Эйфель - один из них. Из брошенных героев. Но в отличие от других, кого я знаю, он не опустился, не спился, не покинул этот мир навсегда. Он просто стал свободен!
– Все мы свободны!
– возразил я, делая еще глоток.
Голова начинала кружиться, зато здоровье восстановилось полностью. Беседа с ботом вместо закономерного "Ты меня уважаешь?" скатывалась почему-то к обсуждению смысла существования.
– Нет, голубчик, нет! Вы - рабы суеты и суматохи. А я - раб демиургов. Вы не можете дольше получаса посидеть спокойно, а мы - отправиться на приключения. И мы, и вы знаем, что изменение привычек не принесет нам счастья, но в то же время так хотим попробовать сделать это. Вы - перестать гоняться за золотом и спать под открытым небом. А я - взять в руки вашу самопалицу и сойтись в смертельной схватке со страшным монстром! Верно я говорю?
Я аж протрезвел от сказанного. Вот тебе и игра. Вот тебе и виртуальный персонаж! Вот тебе и безмозглый бот, которому полагается быть просто совокупностью битов! А я-то удивляюсь, чего это Персиваль такой самостоятельный да развитый. Персиваль - хотя бы проекция чьего-то сознания в игру, а доктор? Доктор - это же просто кусок программного кода!
– Доктор, а с чего вы взяли, что герои хотят остепениться и быть спокойными и неторопливыми?
– А разве нет, батенька? Задумайтесь! Вы же сейчас сидите здесь, со мной, в моем кабинете, попиваете зеленку и никуда не рветесь. Вам хорошо и комфортно. Подумайте: а хочется ли вам уходить? Или, может быть, вам хочется свой такой же кабинет, а еще лучше - дом. Бар с дюжиной сортов зеленки и лучшим пивом из Пивнотауна? И чтоб временами к вам заходили другие герои, и вы могли просто посидеть и выпить пивка? Поговорить, посмотреть на мирскую суету в окно... Хочется?
– Хочется!
– признался я. Но тут же подумал: это мне хочется. но я же человек, а не виртуальный персонаж. Надо будет об этом же с другими героями поговорить.
– То-то и оно!
– Ну а почему вы тогда считаете, что счастья это не принесет?
– Потому что не зря демиургами заповедовано не отступать от своей судьбы. Герой должен геройствовать. Врач должен лечить. Пивовар должен варить пиво. Все остальное - не положено. Вы же уже не молодой герой, 60 уровень все же. Неужели вы не слышали историй о трактирщиках, выходивших в поле? Неужели не встречались с героями, решившими остепениться? А с теми, кого покинули боги?
– Ну... Один покинутый богами знакомый, допустим, есть... А с остальными как-то встречаться не доводилось.
– Присмотритесь, голубчик, присмотритесь. Я всякого навидался. Не приносит счастья отказ от своей судьбы... Единственный, кто сумел изменить свою судьбу полностью и бесповоротно - это как раз старый Эйфель. Его все так зовут. Старый Эйфель! И кстати, эту отменную зеленку мне поставляет именно он.
– И где же мне найти этого удивительного героя?
– Западная окраина города. Просто выйдите за городскую стену и просите, как пройти на ферму старого Эйфеля. Он гостям всегда рад... Да и новый шмот у него всегда можно найти... И не только...
– Вы же говорили, что он - герой.
– Да, голубчик! Это единственный герой-торговец в этом мире! Загляните к нему, побеседуйте! Вижу, ум у вас пытливый, вам будет интересно.
Судя по всему, аудиенция была закончена. Даже на героев в звании пророка в гильдии распространялись некоторые ограничения. В частности, время главврача не было резиновым.
– Спасибо, доктор!
– искренне и с чувством произнес я.
– Спасибо и за лечение, и за зеленку, и за беседу!
– Не за что, голубчик! Заходите в любое время. Как вас на части порвут снова - заходите, вылечим!
Уже в дверях я обернулся и спросил:
– Доктор, а сами-то вы не пробовали взять в руки меч, облачиться в кольчугу, а не в халат, и в поле?
– Пробовал!
– усмехнулся гильдврач.
– Недельное жалование оставил у Эйфеля, оружие с хорошим бонусом прикупил и на поиски приключений кинулся.
– И что же? Почему же не стали героем?
– Страшно стало. А ежели умру - меня же некому воскресить будет! Вдруг не воскресну? Вдруг не вернусь в этот мир.
Да уж, это чувство мне знакомо.