Там, где растут подсолнухи
Шрифт:
Немного подумав, Блайт решила сменить тактику.
— А какое конкретное применение у всех этих математических систем? — с серьезным видом задала она провокационный вопрос.
— Ты все время ими пользуешься.
— Правда?
— Ты слышала когда-нибудь о Карле Фридрихе Гауссе?
— Нет, а кто он? — Блайт покачала головой.
— То есть кто он был? — Джас отпил кофе. — Возможно, величайший математик из всех, когда-либо живших. Гаусс как-то сказал, что важны не обозначения, а готовые композиции. —
— Но это, конечно, не те композиции, которые я составляю, — сказала Блайт с подозрением.
— Тут нет большой разницы. Когда ты составляешь свои букеты, ты не просто берешь пучок цветов и связываешь их вместе, так?
— Ну конечно, нет. Я подбираю их очень тщательно.
— Вот видишь! Ты перебираешь их до тех пор, пока букет не будет в точности таким, как тебе хочется. Ты решаешь заранее, как будет выглядеть букет?
— Иногда, но замысел может меняться по ходу действия.
— Так, значит, ты экспериментируешь?
— В общем, да. — Она склонила голову набок, заинтересованная тем, к чему же он клонит.
— Ты ведь редко используешь два или четыре цветка одной окраски. Чаще три или пять.
«Он и это заметил, — подумала она, улыбаясь про себя. — Как всегда, все посчитал».
— Нечетные числа дают лучшие сочетания цвета.
— Ты срезаешь цветы разной высоты, да?
— Они должны быть в пропорции…
Джас улыбнулся.
— Когда цветы не подходят под общий стиль композиции, ты выбрасываешь их и пробуешь другие. Именно это я делаю с числами, проверяя мою гипотезу.
Блайт широко раскрыла глаза от удивления.
— Так математические теории похожи на аранжировку букетов? — изумленно спросила она.
— Да, ведь аранжировка букетов имеет дело с математическими понятиями — числа, пропорции, образцы.
— Святые небеса!
Он снова улыбнулся, но тут же отвел взгляд.
— Не стоит заводить со мной разговор на эту тему.
— Я уже говорила, что люблю слушать тебя.
Просто математика была единственным предметом, о котором он мог говорить без устали.
Чайки расселись на заборе, наблюдая за людьми. Джас набрал в ладонь крошек и высыпал на траву. Чайки слетелись и, шумно ссорясь, стали их склевывать.
— Женщины обычно находят математику скучнейшей темой на свете.
— А разве не бывает женщин-математиков? — Блайт почувствовала потребность защитить честь своего пола.
— Были, и очень талантливые, — признал Джас. — София Герман, жившая в восемнадцатом веке, известна своими теориями в области акустики и электричества. Без нее и других математиков радио, телевидение и твой сотовый телефон никогда не были бы изобретены.
Джас подвинул к ней тарелку, на которой лежал один сандвич.
— Я больше не хочу.
— Точно? — Он поколебался, но все же взял его.
— Ну что ж, твои математические
Джас грустно усмехнулся.
— Боюсь, я буду знаменит только среди моих коллег, настоящих и будущих. Но это ведь не главное. Твоя работа тоже важна для тебя не поэтому. Ни один математик не нашел способа измерить удовольствие, которое получают люди от творчества.
— И другие эмоции тоже не поддаются измерению?
Он, улыбаясь, протянул руку, чтобы заправить за ухо выбившуюся прядку ее волос, и его пальцы нежно пробежали по ее шелковистой коже.
— Правильно.
Блайт склонила голову, касаясь щекой его теплой ладони, и положила свою ладонь поверх его.
— Надеюсь, прошлой ночью тебе в голову не лезли всякие математические вычисления?
Джас со смехом покачал головой.
— А ты, случайно, не обдумывала составление букетов?
Он нагнулся и поцеловал ее.
Это был легкий поцелуй, но полный ожидания. Когда он отстранился, Блайт почувствовала, как ее переполняет тепло и нега. Она догадывалась, что все это отразилось в ее глазах.
— Думаю, мне пора идти, — с сожалением сказала она. — На сегодня я запланировала массу дел.
— Тебе помочь?
Ее родители не приехали сегодня. Блайт сказала им, что вполне справится и одна.
Искушение согласиться на предложение Джаса было очень велико. Просто чтобы он был рядом. Он, похоже, и сам надеялся, что она скажет «да». Но она тут же подумала, что не имеет права отрывать его от важной работы.
— Нет, я сама обо всем позабочусь, а ты иди и решай свои вселенские головоломки! — Девушка потянулась, поцеловала его в колючую щеку и принялась собирать чашки и тарелки.
— Не надо, я уберу, — возразил он.
— Что приготовить на ужин?
— Что бы ты ни приготовила, это будет просто замечательно.
— Тебе легко угодить.
— Легко, когда это делаешь ты. — Его взгляд нескромно скользнул по ее телу, и она почувствовала, что краснеет. Блайт засмеялась и выбежала из дома по своим делам.
Вечером, прежде чем вернуться к Джасу, Блайт направилась на пляж собирать траву. Едва она отошла от дома, пара мотоциклов с шумом пронеслась мимо нее.
На мотоциклистах были черные шлемы и кожаные куртки, а один из них вез с собой пассажира. Блайт как ни в чем не бывало продолжила путь, небрежно махнув им рукой, когда мотоциклы подъехали ближе.
Неожиданно они съехали с дороги и окружили девушку. Блайт остановилась как вкопанная, в горле застрял крик. Один из мотоциклов застыл прямо перед ней, другой — позади, отрезая путь к бегству. Двигатели смолкли.