Там, где тепло
Шрифт:
– Не нравятся мне Границы, – признался я.
– Ерунда! – фыркнул парень. – Первый раз, что ли?
– Не первый, но от этого как-то не легче совершенно.
– Забей!
– Придется.
Стоило саням остановиться перед шлагбаумом, как монах в сопровождении наемных охранников немедленно отправился в обратный путь, а к обозу без какой-либо спешки вышел младший лейтенант. Несмотря на невысокий чин, пограничник оказался в годах и нашему прибытию, как ни странно, откровенно обрадовался.
– Ну?! –
– Запрещенное нам и самим сгодится, – выпрыгнув из саней, незаметно сунул ему в руку какой-то сверток Кирилл Ефимович. – Так что не обессудьте, Петр Иванович, но вам ничего не обломится.
– Тогда проезжайте! – усмехнулся в прокуренные рыжеватые усы служивый и махнул подчиненным: – Поднимайте!
Шлагбаум в несколько резких рывков приподнялся, и сани покатили через поле к разделявшей области Границе. Пространство, как обычно, начало играть с нами в кошки-мышки, то приближая, то удаляя темневший на той стороне лес, а потом вдруг наступила ночь.
В совершенно ясном небе загорелись зеленые огонечки звезд, со всех сторон накатила нестерпимая стужа, но уже мгновенье спустя жуткий холод сгинул, так и не успев толком проморозить нас насквозь. Вновь вернулось утро, затянутый легкой дымкой облаков небосвод посветлел, и впереди замаячили возведенные прямо посреди леса постройки.
Ну, вот и Северореченск.
И неожиданно я почувствовал – нет, не сожаление, а смутное беспокойство, что ли. Как-никак новую жизнь начинаю. Не совсем с чистого листа, правда, но все же, все же…
Глава 6
Человеку свойственно надеяться на лучшее. Такова уж его природа, ничего не попишешь. Встречаются изредка, правда, принципиальные пессимисты, да поди еще разберись – действительно они все в мрачном свете видят или других в этом убедить пытаются.
Я вот осознавал, конечно, что на новом месте поначалу несладко придется, но все равно после перехода на территорию Северореченска ощутил себя сбросившей старую шкуру змеей.
Ощутил – да, пока заставу не увидел. С этой стороны Граница была, что называется, на замке.
Контрольно-следовая полоса, глухой забор с витками колючей проволоки поверху, караульные с собаками у ржавых ангаров, мрачное здание таможенного пункта. И народ все больше какой-то хмурый; таким, в отличие от весельчака-лейтенанта, вот так запросто взятку уже не сунешь. Сразу заметут.
– Добро пожаловать в тоталитарный ад, – усмехнулся выбравшийся из саней Напалм.
– Думаешь? – осматривая расчищенный от снега двор, хмыкнул я.
– Сто процентов.
– Зато тут порядок, – присоединилась к нам Марина. – И тепло!
– Вот! – улыбнулся я. – Тепло! Было бы тепло, остальное приложится!
А здесь и в самом деле оказалось вовсе не так морозно, как по ту сторону Границы. Холодно, конечно, не без этого, но уже не так. Да и ветерок больше до самых костей не пронизывает. И это просто здорово, чего уж там.
– Ну, я и в Форте не особо мерз, – пожал плечами пиромант.
– По себе людей не судят, – немедленно отреагировала на это замечание наша спутница.
– А я и не сужу. – Пиромант поправил сползший ремень дробовика и уточнил у Михаила Григорьевича: – Опять оружие сдавать придется?
– Нет, здесь нет, – успокоил его торговец. – Заверят декларацию, пересчитают по головам и пропустят.
– Учет и контроль! – с важным видом заявил повернувшийся к нам Напалм. – Махровый тоталитаризм!
– Думаешь, в Штатах не так?
– Не знаю, я там не был, – не стал спорить парень. – Все, пошли.
Обозники и в самом деле потянулись на пропускной пункт, а Михаил Григорьевич, передав стопку бумаг высокому таможеннику в серой форменной шинели и каракулевой шапке, начал обходить сани и демонстрировать груз.
Я окинул мрачное здание таможенного пункта и с тяжелым вздохом зашагал вслед за Напалмом и Мариной. Зашел в полутемный вестибюль и только встал в конец очереди, выстроившейся к какому-то зарешеченному окошку, как из динамиков послышался раздраженный хрип:
– Документы заранее готовим!
– Тут все так серьезно? – Я даже как-то немного растерялся. – Паспорт-то хоть подойдет?
– Этим бюрократам лишь бы людей озадачить, – поморщился вставший за мной Константин Крестовский. – Сколько ни жаловались, все без толку, ничего не меняется.
– Без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек! – с улыбкой продекламировал Напалм и вытащил из внутреннего кармана убранные в пластиковый файл свидетельство о рождении и удостоверение о регистрации в качестве частного охранника.
Его бумажки таможенного контролера вполне устроили, оказавшиеся у нас с Мариной в наличии паспорта граждан Российской Федерации тоже вопросов не вызвали, а вот с Крестовским вышла заминка.
– Чего вы мне паспорт несуществующего государства суете? – возмутилась тетка в сером мундире без каких-либо знаков различия и кинула обратно в лоток паспорт СССР.
– То есть, получается, свидетельство о рождении, выданное в несуществующем государстве, вы принимаете, а паспорт нет? – уел ее начальник охраны. – Опять к начальнику идти?
– А, это вы… – поморщилась контролер. – Давайте сюда.
Забив данные в допотопный компьютер, она вернула Крестовскому паспорт, приложив к нему при этом какой-то блестящий жетон.
– Это что такое? – удивился я. – Почему нам не дали?
– Местное удостоверение личности, – пояснил рассовывавший документы по карманам Константин. – Вам пока оформляют, Михал Григорьич позже выдаст.