Там, где в дымке холмы
Шрифт:
В постели, готовясь заснуть, я сказала Дзиро:
– Надеюсь, отец доволен тем, как мы его принимаем.
– Чего еще он мог ожидать? Если ты так беспокоишься, пойди с ним куда-нибудь.
– В субботу вечером ты не работаешь?
– Как я могу себе это позволить? Я и так выбился из графика. Отец умудрился выбрать для визита ко мне самый неудачный момент. Хуже некуда.
– Но мы сможем погулять в воскресенье, разве нет?
Ответа я, кажется, так и не получила, хотя, глядя в темноту, еще долго его ждала. Дзиро часто испытывал после работы усталость и не был расположен к разговорам.
Во всяком случае, мои волнения относительно Огаты-сан были излишними: в то лето он прогостил у нас гораздо дольше обычного. Помнится, он еще оставался с нами в тот вечер, когда в нашу дверь постучала Сатико.
Сатико надела платье, которое я раньше не видела, на плечи она набросила шаль. Глаза у нее были тщательно подведены, но выбившийся из прически тонкий локон свисал на щеку.
– Простите, что беспокою вас, Эцуко, – с улыбкой начала она. – Я хотела узнать: Марико, случайно, не у вас?
– Марико? Да нет, что вы.
– Ладно, не важно. Вы ее нигде не видели?
– Боюсь, что нет. Вы ее потеряли?
– Ну, что вы так смотрите? – рассмеялась Сатико. – Просто когда я вернулась, дома ее не оказалось, вот и все. Уверена, что очень скоро ее разыщу.
Мы разговаривали у входной двери, и я почувствовала, что Дзиро и Огата-сан глядят на нас. Я представила им Сатико, и все обменялись поклонами.
– Это не шутка, – сказал Огата-сан. – Может, лучше сразу позвонить в полицию?
– Не нужно, – отозвалась Сатико. – Я уверена, что найду ее.
– Но не лучше ли на всякий случай все-таки позвонить?
– Нет, в самом деле, – в голосе Сатико послышалось легкое раздражение, – никакой необходимости нет. Я уверена, что найду ее.
– Я вам помогу искать, – вызвалась я, натягивая на себя куртку.
Муж взглянул на меня с неодобрением. Хотел было что-то сказать, но удержался. Наконец обронил:
– Уже почти стемнело.
– Право же, Эцуко, незачем поднимать такой переполох, – говорила Сатико. – Но если вы не против со мной ненадолго выйти, буду очень вам благодарна.
– Будь осторожна, Эцуко, – сказал Огата-сан. – И если не сразу найдете девочку, звоните в полицию.
Мы спустились по лестнице. Воздух был еще теплым; низкое солнце озаряло на пустыре грязные борозды.
– Вы искали вокруг жилого квартала? – спросила я.
– Еще нет.
– Давайте же посмотрим. – Я ускорила шаг. – У Марико есть какие-то друзья? Может быть, она с ними?
– Не думаю. Право же, Эцуко, – Сатико со смехом взяла меня за локоть, – вовсе незачем так волноваться. Ничего с ней не случится. Собственно, я зашла к вам сообщить новость. Знаете, Эцуко, наконец-то все устроилось. Через несколько дней мы уезжаем в Америку.
– В Америку?
Я остановилась – не то от удивления, не то оттого, что Сатико держана меня за руку.
– Да, в Америку. Вы, несомненно, слышали, что есть такое место?
Мое изумление, казалось, ее забавляло.
Я двинулась дальше. Территория вокруг квартала была вымощена бетоном, кое-где росли тощие молодые деревца, посаженные при постройке домов. Над нашими головами в большинстве окон зажгли свет.
– Вы больше ни о чем не хотите меня спросить? – поравнявшись со мной, проговорила Сатико. – Не хотите спросить, почему я уезжаю? И с кем?
– Я очень рада, если это ваше желание, – ответила я. – Но сначала давайте лучше отыщем вашу дочку.
– Эцуко, вы должны понять, что стыдиться мне нечего. Нечего ни от кого прятать. Спрашивайте, пожалуйста, о чем хотите, мне стыдиться нечего.
– Я думаю, нам следует сначала найти вашу дочку. Поговорим позже.
– Хорошо, Эцуко, – засмеялась Сатико. – Давайте сначала найдем Марико.
Мы обошли вокруг каждого дома, обыскали все площадки для игр и скоро оказались на том же месте, откуда начали поиск. У главного входа в один из домов я заметила двух женщин.
– Быть может, эти женщины нам что-то подскажут.
Сатико не шевельнулась. Она посмотрела на женщин, потом бросила:
– Сомневаюсь.
– Но они могли ее видеть. Могли видеть вашу дочку.
Сатико, не отводя взгляда от женщин, хмыкнула и пожала плечами:
– Ладно. Надо же им дать о чем-то посплетничать. Меня это не волнует.
Мы подошли к женщинам, и Сатико вежливо, спокойным тоном их расспросила. Женщины озабоченно переглядывались между собой, но сообщить нам ничего не сумели. Сатико заверила их, что оснований тревожиться нет, и мы с ними расстались.
– То-то им сегодня праздник, – усмехнулась Сатико. – Будет о чем потолковать.
– А я уверена, у них и в мыслях ничего дурного нет. Обе они искренне встревожились.
– У вас добрая душа, Эцуко, но, право же, незачем меня на этот счет убеждать. Знаете, меня сроду не заботило, о чем подобные люди думают, а сейчас мне и подавно дела нет.
Мы остановились. Я огляделась вокруг, потом посмотрела вверх, на окна.
– Где же еще она может быть?
– Знаете, Эцуко, мне стыдиться нечего. Нечего от вас скрывать. Да и от тех женщин, коли на то пошло.
– Не поискать ли нам у реки, как вы считаете?
– У реки? О, там я уже смотрела.
– А если на том берегу? Быть может, она там, за рекой.
– Вряд ли, Эцуко. Если я знаю свою дочь, то она сейчас уже дома. И наверное, радуется, что подняла такую суматоху.
– Что ж, давайте пойдем посмотрим.
Когда мы подошли к краю пустыря, солнце садилось за рекой, четко очерчивая силуэты ив вдоль берега.
– Вам незачем со мной идти, – сказала Сатико. – Так или иначе я ее найду.