Там (Город крыс)
Шрифт:
Неизведанное… Нечто, выходящее за пределы имеющегося в наличии опыта. Разум не в силах отыскать в своих архивах аналогов и потому теряется, не может выстроить адекватную обстоятельствам схему поведения. Вот в чем причина! Не страх, как таковой, а порожденная им неспособность принять какое-то окончательное решение приковывает к месту. Пытаться что-то сделать в таком состоянии, – все равно, что рискнуть прокатиться на автоэле, все колеса у которого разного диаметра. Умный – не двинется с места, дурак – разобьется.
Блум упал на колени. Откинув клапан рюкзака, он выхватил из него металлический прут и ухватился за него обеими
Дорожное покрытие было прочным и с трудом поддавалось ударам металлического прута. Но времени у Блума было достаточно, а усердия и злости ему было не занимать.
Блум работал до тех пор, пока прут не выпал из его ослабевших рук. Тогда он всем телом откинулся назад, оперевшись на гудящие от усталости руки. Так, в полнейшей неподвижности, он сидел минуты две. Затем он облизнул пересохшие губы, медленно поднял правую руку и согнутым локтем растер по лицу пот с налипшей на него каменной пылью. Тяжело оперевшись на левую руку, Блум поднялся на ноги и сделал шаг назад, чтобы окинуть взглядом результат своего труда.
Пустую автостраду пересекали два слова, вырубленные в дорожном покрытии аршинными буквами: «СТИЛИ БЛУМ». Буквы были кривыми и выглядела вся надпись не очень красиво. Зато она сразу же бросалась в глаза на выходе со станции монорельса. Пройти мимо нее, не заметив, мог только слепой.
Блум удовлетворенно хмыкнул. Он и сам не понимал, для чего это было нужно, но, как ни странно, бессмысленная на первый взгляд работа принесла ему не только облегчение, но и доставила удовольствие своим законченным видом. Мостовые были лицом Города, и Блум нахально изуродовал его физиономию, нацарапав на нем свое имя. Если бы Блум знал, что инфор при этом испытывал ещё и физические страдания, то наслаждение, полученное им, было бы ещё острее и изысканнее. Но, впрочем, и того, что он испытал, было вполне достаточно для того, чтобы он полностью оправился от первоначального шока, сразившего его в тот момент, когда он с полной ясностью осознал, что в месте, в котором он оказался, любая минута может оказаться для него последней. Теперь он уже не боялся стать вместе с разрушенными стенами домов одной из составляющих частей груд строительного мусора. Нет! Теперь он знал, что не позволит закопать себя в этой куче, а вскарабкается на самую её верхотуру и станет орать там, колотя себя кулаком в грудь!
За спиной оставался Город, впереди расстилалась дорога. Блум подобрал с мостовой металлический прут, послуживший ему уже как оружием, так и пером, и сунул его в рюкзак, – кто знает, может быть ещё пригодится. Повесив рюкзак на плечо, он переступил через оставленный на дороге автограф и зашагал вперед, все дальше уходя от возможности вернуться.
Сделав не более сотни шагов, Блум уже и думать забыл о возвращении. Все его мысли были заняты теперь только тем, как за оставшееся время наилучшим образом подготовиться к предстоящему смещению границы. Чтобы не забыть о самом необходимом, он на ходу достал из рюкзака блокнот и авторучку и начал делать пометки.
Но прежде всего, конечно же, следовало позаботиться о жилье. Хантер не называл точной даты предстоящего смещения, поэтому, вполне возможно, что прожить здесь придется около недели. В принципе, в каждом доме, мимо которого проходил Блум, имелись свободные квартиры, и не было никакой принципиальной разницы, в каком из них остановиться. Но Блум упорно шел к дому, который выбрал ещё когда ехал на поезде. Пусть даже на совсем короткий срок, он все же хотел поселиться по тому же адресу, по которому прожил большую часть своей жизни на 63-й улице. Для себя он загадал, что если квартира, которую он собирался занять, окажется свободной, то это непременно принесет ему удачу.
Думая о жилье, Блум решил, что по тому, сколько свободных квартир имеется в Городе, можно было бы оценить насколько сократилось его население. Если, конечно, Город не возводился с расчетом на прирост населения в будущем, которого так и не произошло.
Робот-привратник, распахнувший дверь парадного, выглядел ничуть не хуже всех тех своих собратьев, которых видел Блум на других улицах, хотя и значительно превосходил их по возрасту.
– Добрый день, господин!
Отличная машина! Не скрипит, не заикается. Какой смысл отправлять её на слом?..
– Здравствуй, дорогой. Мое имя Джойс. Я хочу какое-то «время пожить здесь. Надеюсь, в доме имеются свободные апартаменты?
Робот имеет прямую связь с сетью инфора. Сам-то он хотя бы знает, что жить ему осталось считанные дни?..
– Конечно, господин Джойс! Могу порекомендовать вам апартаменты из пяти комнат с душем и…
– Дай список свободных квартир, – потребовал Блум. За пару секунд робот выдал аккуратную распечатку списка жильцов, которых в доме оказалось всего-то 11 человек. Остальные квартиры, в том числе и та, которую хотел занять Блум, оказались свободны.
– Вот эту, – Блум ткнул пальцем в нужный номер. – Зарезервируй её за мной.
– На какой срок? – поинтересовался привратник.
– А как ты думаешь? – не без умысла спросил у него Блум. Если роботу была известна точная дата смещения…
– Не могу знать, господин Джойс, – ответил привратник в своей обычной манере.
– В таком случае, на две недели, – улыбнулся Блум. – Если за это время ничего не произойдет, я съеду.
– Вы ожидаете какого-то сообщения? – вежливо поинтересовался робот.
– Угадал, – ответил Блум, направляясь к лифту.
В квартире имелся стандартный набор мебели, с которой только нужно было удалить защитное пластиковое покрытие. В принципе, это дело можно было поручить и роботам-чистильщикам, но Блум решил все сделать сам. Во-первых, он терпеть не мог маленьких уборщиков, похожих на мелких паразитов, а, во-вторых, ему просто нужно было чем-то заняться, чтобы привыкнуть к новому жилью.
Но, прежде, чем заняться распаковкой мебели, Блум сделал то, чего никогда прежде не делал, – он настежь распахнул все имевшиеся в квартире окна. Для чего он это сделал, Блум и сам не мог объяснить. Это был мгновенный порыв, которому он не мог, да и не хотел противиться. За окнами была все та же улица, воздух на улице был ничуть не свежее и не прохладнее, чем в квартире, и, тем не менее, Блуму показалось, что после этого в доме сразу же стало светлее и просторнее.