Там и Здесь. Хранители рубежей
Шрифт:
– Все верно. Сколько с меня?
Вид старушенции стал ещё более навязчивым, она подалась вперед и проговорила, даже не стесняясь нашего с Михой присутствия:
– Мог бы уважить девушку. Ты вон какой статный красавец. А девушкам так охота ласки.
Я охнула, Миха хмыкнул, а Соловей остался невозмутим, как скала.
– Охота, - согласился он, складывая склянки в небольшую сумку на бедре.
– Но некоторые девушки так прекрасны, что их великолепием положено любоваться лишь издалека.
Впалые щеки старушенции покраснели, он жеманно махнула костлявой
– Ой, - захихикала она, - ну прям-таки любоваться.
– И восхищаться, - добавил Соловей, - не смея даже подумать о приближении к такой неземной красоте. Да что там! Не решаясь даже взглянуть, не рискуя потерять голову при виде такого недостижимого совершенства!
Моя челюсть искренне отвисла, а старушенция захихикала ещё больше.
– Ой, льстец, ну льстец, - прощебетала она мерзенько.
– Ладно уж, плати по-обычному. Скидку сделаю. Очень уж ты красивый. И язык подвешен.
Соловей быстро отсчитал ей нужную сумму, старушенция перепроверила и сунула деньги себе за пазуху между грудей. Сол подошел к нам и подмигунул мне.
– Ну, идите, закупайтесь, - сказал он с веселым смешком.
– И это что? Работает?
– не поверила я, все ещё прокручивая в голове увиденное.
– Всегда, - усмехнулся Сол.
– Ладно. Я за металлом. Как освободитесь - сигнальте на ятп. Не хочу обратно на метро ехать.
И покинул лавку. На меня старушенция смотрела без обожания. Ну конечно, я же не высокий загорелый блондин с красивыми мышцами. Но с медведем тоже пыталась заигрывать. Он так откровенно не льстил, но тоже держался дружелюбно и мило, когда старушенция убежала куда-то в кладовку за зельями, я у Михи тихонько спросила:
– А Соловей всегда так в уши заливает?
Миха зычно усмехнулся.
– Что, впечатлило?
– Не то слово, - призналась я.
– Он же откровенно льстил. Как она не догадалась-то?
– А с чего ты думаешь, что не догадалась?
– проговорил медведь.
– Догадалась. Оттого ещё больше порадовалась. Оно ведь как?
– Как?
– Доброе слово и кошке приятно.
Насколько это слово должно быть правдивым я не знала, но судя по тому, что Соловью старушенция скидку сделала, а нам нет - эффект от речей Сола есть.
***
Когда вышли из магазинчика я все ещё была под впечатлением. Миха заметил мою озадаченность и по-дружески шлепнул по плечу своей пудовой лапой. Меня качнуло, а оборотень сказал:
– Да не мучай себя мыслями. Соловей он же соловей, - заливается такими трелями, что заслушаешься. Знаешь, сколько девок он перетаскал? Даже я за ним не поспею. А я прыткий.
От этого заявления я смутилась ещё больше и отвернулась от медведя потому что чувствую - щеки мои опять горят.
– Я совершенно не собиралась вникать в частную жизнь Соловья, тебя или Алекса, - пробурчала я.
– Ну да, ну да, - слишком уж охотно согласился Миха.
– Да я серьёзно!
– Верю-верю...
– Да ну тебя!
Сама не поняла почему подтрунивание медведя меня так разгорячило.
Сердце недобро ухнуло, я оглянулась, рванулась обратно, но там сутолока, горлопанят продавцы, суют мне под нос рыбу, сухие паучьи лапки и какие-то коренья.
– Ай, покупай!
– Бери! Не стесняйся!
– У меня лучшее!
Легкая паника холодком прокатилась по внутренностям, я крикнула:
– Миха! Ты где?
Неужели он меня не слышит? Почему вообще позволил вот так по-глупому уйти? Или он знал, что делает? А если так, значит просто хочет меня проучить и сейчас наверняка стоит за каким-нибудь углом и тихонько наблюдает. Ещё смеется небось.
– Ах так, - сказала я.
– Ну ладно.
Выдохнув, я немного успокоилась. Если я даже сейчас под неусыпным надзором медведя, значит мне ничего не угрожает и я могу спокойно идти дальше. А дальше я пойду к вон тому обувному прилавку, очень уж там красивые восточные тапочки с завернутыми вверх носами.
Вскинув подбородок повыше, я отправилась к этому прилавку.
Продавец с длинной острой бородой и в тюрбане улыбался мне, сверкая всеми зубами, приговаривал и хвалил мою хорошую фигуру, красивые глаза, густые волосы и изящные стопы, на которых все тапки в его лавке будут смотреться идеально.
– Ай, красавица, возьми зеленые скороходы, - пел он, - новая модель, бегать будешь быстрее ветра.
Я неловко заулыбалась. Может мне и хотелось бегать быстрее ветра, но Миха точно не станет покупать мне тапки-скороходы только потому, что они подходят моему цвету глаз. Хотя тапки красивые.
Поставив их обратно на прилавок, я со вздохом сказала:
– К сожалению, я не могу их взять.
– Ай, как жалко. Такие красивые скороходы для такой красивой девушки.
– Ну да...
– вяло улыбнулась я и подумала, что этот торгаш применяет на мне ровно то же, что и Соловей на старушенции. И ведь мне нравится.
– Но я не могу. Начальство не позволяет.
– Ай, какое строгое начальство!
– Да уж, не поспоришь, - согласилась я и, поставив тапки обратно на прилавок, развернулась.
Не знаю, какое чувство в этот момент накрыло меня сильнее - изумление, страх или злость, потому что прямо перед моим лицом вдруг оказался тот самый клыкастый Фабиан, который упёр мою сумку и которого видела в трансе.
– Ты!
– только и смогла выдохнуть я.
Клыкастый секунду смотрел на меня, сухой, стройный, даже худощавый, его можно было бы назвать привлекательным, если бы не чрезмерная худоба. Его красные глаза впились в мои, показалось, что он пытается меня загипнотизировать, пролезть в голову, я физически ощутила, как он стучится в мои мысли. Но у него ничего не получилось, словно мое сознание в какой-то броне, для него совершенно недоступной. И через мгновение он развернулся и кинулся бежать.