Там, у края неба
Шрифт:
— Какой же ты отвратительный и мерзкий тип!.. — выдохнула я.
— Можно подумать, я тебя обожаю!.. — огрызнулся Патрик.
Не знаю, чем бы у нас закончился разговор, но в этот момент в дверь постучали.
— Патрик, это я… — раздался голос господина Ормона. — Пора вставать.
Бросив на меня злой взгляд, Патрик направился к дверям, доставая из кармана ключ. Мне же только и оставалось, как ожидать хоть каких-то пояснений — понятно, что без них сейчас не обойтись. Заодно посмотрела на свою руку, которую до этого крепко держал Патрик — сил у него много, наверняка синяки останутся…
Зайдя в комнату, господин Ормон сразу понял — у нас что-то произошло, уж очень неприязненно мы с Патриком смотрим друг на друга.
— Молодые люди, неужели вы опять поссорились… — начал, было, он, но Патрик перебил дядюшку.
— Она мой плащ увидела, и кое-что вспомнила. Далее, думаю,
— Понятно… — вздохнул господин Ормон. — С твоей стороны было крайне опрометчиво допустить такой промах, хотя я просил тебя быть очень осторожным. Как я понимаю, дама потребовала объяснений.
— Ничего она не потребовала, крик хотела поднять… Вот только ко всем несчастьям мне еще истеричной бабы не хватало!
— Патрик, прекрати!.. — поморщился мужчина. — Я понимаю твое состояние, но даже сейчас тебе надо держать себя в руках, и уж тем более не позволять неуважительного отношения к даме, которая, к тому же, является твоей женой.
— Да, словами не передать, как я рад этому прискорбному факту!
— Патрик, ты меня разочаровываешь… — а вот теперь в голосе господина Ормона чувствовался холод. — Всему есть свой предел, и не стоит его переступать.
— Я замер в глубочайшем пардоне, если кого-то обидел своим ограниченным мышлением… — мой дорогой супруг стал поднимать упавшую одежду, и убирать ее в свою дорожную сумку.
— Да уж… — покачал головой мужчина. — В минуты отчаяния из нас частенько вылезает все наносное, и именно этому прискорбному факту я сейчас являюсь свидетелем… Ладно, Патрик, будем считать твои не совсем тактичные слова своеобразной формой извинения. Дорогая Черил… — теперь дядюшка смотрел на меня. — Дорогая Черил, я прошу у вас извинения за слова и поведение своего племянника: не спорю — он ведет себя крайне бестактно, но, как это ни странно, в чем-то его можно понять. Патрик, помимо своей воли, оказался в совершенно дикой ситуации, а вместе с ним могут пострадать многие люди… Я собирался рассказать вам обо всем несколько позже, но, похоже, более скрывать правду нет смысла. Для начала нам стоит сесть за стол — в ногах, как известно, правды нет.
— Хорошо… — я уселась на рассохшийся колченогий табурет. — Итак?
— Если позволите, я начну издалека… — господин Ормон устроился напротив меня. — Вернее, для начала я бы хотел рассказать вам одну историю, пусть и не имеющую прямого отношения к тому, что произошло в семье моего племянника. Надеюсь, вы слышали о Трации?
— Кажется, это страна, что находится южнее… Пожалуй, это все, что мне о ней известно.
— Так вот, история, которую я хочу вам рассказать, произошла в Трации достаточно давно — если мне не изменяет память, все это случилось лет двести назад. В то время там правил король Хаший, который довольно успешно присоединял к Трации новые земли. Одним из его, скажем так, приобретений, было богатое графство Мернье, на которое с завистью поглядывали монархи иных стран, расположенных рядом. Чтоб заполучить эти прекрасные земли, король Хаший поступил просто — выдал замуж за графа Мернье свою младшую сестру Селию, после чего графство перешло под власть короля Трации. Надо сказать, что граф Мернье был молод, силен и недурен внешне, а Селия, как говорят летописи, была прелестнейшим созданием. Так что хотя брак изначально был политическим, вернее, союзом по расчету, но молодые люди полюбили друг друга с первого взгляда, так что можно было только порадоваться за новобрачных.
— Некоторым везет… — не выдержав, съехидничала я.
— Это верно… — отозвался Патрик, который к этому времени вновь улегся на кровати, закинув руки за голову. — Той парочке можно только позавидовать. К сожалению, подобное счастье выпадает не всем.
— Их свадьба состоялась ранней весной… — продолжал господин Ормон, не обращая внимания на наши слова. — Затем пришло удивительно теплое лето, и деревья гнулись от плодов, сено уродилось прекрасным, виноградники были сплошь увешаны гроздями, в лесах хватало зверей и птиц. Подданные графа, видя столь сказочное изобилие, решили, что это счастье в их земли принесла юная жена их сюзерена, и отныне на все голоса восхваляли молодую графиню, а вместе с тем радовались за своего господина. Когда же стало известно, что госпожа Селия ждет ребенка, то люди искренне желали счастья молодой женщине. Однако у графа Мернье была слабость — охота на диких кабанов, и одна из таких вылазок в лес закончилась весьма печально: перепуганная лошадь сбросила графа на землю, и раненые кабаны просто порвали беднягу. Естественно, что для прекрасной Селии все произошедшее оказалось страшным ударом, но она понимала, что должна держаться ради ребенка, будущего наследника
— Мне ее искренне жаль… — вздохнула я.
— Как говорят летописи, в то время юную графиню жалели все… Так вот, ее ребенок родился холодной зимней ночью, только вот увидев новорожденного, служанка чуть не закричала от страха. То, что появилось на свет, трудно было назвать человеком — это было настоящее страшилище с четырьмя руками, звериной мордой, и вдобавок ко всему оно имело хвост. По счастью, новорожденный почти стразу же умер, что, несомненно, явилось великим благом для всех.
Да… — подумалось мне. Как это ни неприятно, но в жизни каждому из нас дается немало испытаний, ведь все мы ходим под волей Святых Небес. Ранее мне не раз доводилось слышать о том, что у кого-то рождаются больные дети, к которым можно относиться с жалостью и состраданием. Правда, следует признать и то, что о таких новорожденных, как сын юной графини, мне слышать не доводилось.
Меж тем господин Ормон продолжал:
— Врач, помогающий роженице, заставил повитуху и двух служанок (которые также присутствовали при родах) поклясться, что они никому не расскажут о том, свидетелями чего им довелось быть. Что касается тела ребенка, то врач в тот же день сжег его в топке. Немногим позже было объявлено, что ребенок родился мертвым.
— А потом кто-то из служанок не сдержал язык?
— Верно. Одна по секрету рассказала все мужу, другая под еще более строгим секретом поделилась увиденным со своей закадычной подругой, те поведали своим родным о том, что узнали, а немногим позже разговоры было уже не остановить. Ясно, что очень скоро секрет перестал быть секретом, о нем узнал каждый человек в городе, а чуть позже новость расползлась по всему графству. Надо сказать, что каждый рассказчик вкладывал в повествование что-то свое, и молодая графиня во всей этой истории выглядела более чем неприятным образом — люди просто не верили в то, что у столь красивой пары могло появиться на свет такое чудовище. В итоге общее мнение оказалось безжалостным: наверняка графиня грешила с нечистой силой, потому у нее и родилось создание Темных Небес! Да и своего мужа эта особа наверняка сжила со свету — недаром настолько глупо и жестоко погиб такой умелый охотник, как молодой граф Мернье!.. Слухов становилось все больше, обвинения звучали все более пугающие, и вскоре молодая графиня Мернье боялась переступить порог своего замка. Человеческая любовь быстро сменяется неприязнью, а то и ненавистью, и вскоре все забыли о том, как еще совсем недавно превозносили юную графиню. Теперь бедняжку Селию стали обвинять едва ли не во всех смертных грехах, в том числе и в гибели мужа, и разгневанные толпы постоянно стали собираться под стенами дворца с требованием сжечь преступницу.
Очень скоро обо всем стало известно королю, и тот сразу понял, насколько велика опасность. В графстве Мернье сейчас нет сюзерена, и у короля есть все основания опасаться того, что столь богатые земли может захватить кто-то другой. В последнее время стали проявлять излишнюю активность главы тех государств, что имеют общую границу с графством Мернье, а еще идут постоянные разговоры о том, что раз у короля Хашия сестра ведьма, то и сам он связан с темными силами, не иначе! И вообще, может, король и сам колдун, такой же, как и его грешница-сестра, которая зачала не иначе, как от Повелителя Тьмы! Все чаще стали раздаваться разговоры о том, что надо сменить короля, а нынешнего, вместе с его сестрой, отправить на костер, где им самое место! Слухи постоянно подогревались извне, потому как соседи уже намеревались наложить свою руку на графство Мернье, церковники начинали выражать тревогу происходящим, некоторые даже стали настаивать на сожжении Селии, пошли разговоры о свержении короля… А уж когда кое-кто в войсках отказался подчиняться приказам и стали едва ли не бунтовать — вот тогда король Хаший понял, что необходимо любым образом доказывать невиновность сестры, а заодно в корне пресечь бунты и недовольства, причем сделать все требовалось публично.
Вскоре глашатаи оповестили страну о том, что графиня Мернье подвергнется суду Божьему, то есть Божественному испытанию водой. Если Святые Небеса оправдают ее, то это означает, что она невиновна, и все, что о ней говорят — это клевета. В противном случае графиня погибнет, и таким образом смоет с себя все грехи.
На следующий день к мосту, перекинутому через шумную горную реку, сбежался едва ли не весь город. Было холодно, дул ледяной ветер, на реке уже начинался ледоход… Скажем так — это был далеко не лучший день для испытания, но тут уж ничего не поделаешь. Что касается короля, то он был в числе тех, кто наблюдал за всем происходящим со стороны, и понимал, что сегодня он или будет оправдан, или под ним зашатается трон.