Там, у края неба
Шрифт:
Разумеется, я снова раздернула занавески, но Патрик вновь их задернул. Он что, издевается?
— Не люблю смотреть в окошко… — вместо пояснения пробурчал муженек. — Предпочитаю ехать с закрытыми окнами.
Ну, знаете ли! Если Патрик старается спрятаться в темном углу кареты и не высовываться наружу, то у меня нет никакого желания во время пути заниматься лишь тем, что часами разглядывать только что обретенного супруга, который к тому же сидел с недовольной физиономией. Естественно, что я опять раздернула занавески, а Патрик их вновь задернул. Святые Небеса, ну что за детские выходки! Да еще и руку мою постоянно держит, словно боится, что я убегу… Ладно, пока что у меня нет желания вступать в конфликт из-за ерунды, но бесконечно терпеть подобные эскапады я не собираюсь.
К вечеру мы приехали в небольшой городок, и остановились на постоялом дворе, находящемся у въезда в город. За этот суматошный день я так устала от всего произошедшего, а заодно и от тряской дороги, что у меня было только одно желание — спать.
Мы сняли две маленькие комнатки, находящиеся рядом — одну для господина Ормона, а другую — для нас. Глядя на неширокую кровать в обшарпанной комнатке, я подумала о том, что меньше всего на свете мне бы хотелось сейчас заниматься хоть что-то гм… интимным со своим мужем, хотя придется — мы же сегодня поженились. Однако тут уж ничего не поделаешь, надеюсь, что наше хм… близкое общение долго не продлиться.
— Ты не мог бы отвернуться?.. — спросила я у Патрика, который лежал на кровати одетый, хорошо еще, что обувь снял. — Мне надо переодеться.
— Ну, так переодевайся, я тебе не мешаю… — лениво отозвался тот. — Или ты думаешь, что я за всю свою жизнь ни одной голой бабы не видел?
От возмущения я даже не нашлась, что можно ответить. Нет, теперь я, кажется, понимаю, отчего этот человек до сей поры не мог найти себе жену — каждая девушка убежит, не оглядываясь, если пообщается с этим наглым типом хотя бы несколько минут.
Ну, раз этот наглец меня ни во что не ставит, то и мне следует относиться к дорогому супругу, как пустому месту. Не глядя на мужа, сняла с себя платье, надела ночную рубашку, и легла на кровать, натянув на себя одеяло до подбородка. Надо сказать, что мое присутствие, вернее то, что мы оказались в одной постели, не произвело никакого впечатления на Патрика. Он как лежал на кровати, закинув руки за голову, так и продолжал лежать, а потом и вовсе повернулся ко мне спиной, и через какое-то время услышала ровное посапывание. Кажется, мой муж предпочитает крепкий сон общению с молодой женой. Ну, раз такое дело, то и я заснула с легким сердцем, подумав о том, что девичьи страхи по поводу первой брачной ночи, пожалуй, слишком преувеличены.
Утром я проснулась того, что меня весьма бесцеремонно трясли за плечо.
— Вставай, хватит спать!
Ну конечно, кто еще может быть таким невежливым, кроме дорогого Патрика! Открыв глаза, я вначале даже не поняла, где нахожусь, но затем враз вспомнились события вчерашнего дня, и не скажу, что пробуждение доставило мне большую радость.
— Так еще рано… — сказала я, глядя в окно на сероватый утренний рассвет.
— Главное — не поздно… — заявил мне супруг. — Хватит валяться, нам в дорогу пора.
Вставать мне очень не хотелось, но пришлось — не ссориться же с самого утра, хотя, каюсь, мне очень этого хотелось. Переодевшись, я спросила у Патрика:
— Может быть, скажешь, куда мы направляемся?
— Все туда же… — буркнул Патрик.
— Неужели так сложно ответить вежливо, без грубостей, обычным человеческим языком?.. — разозлилась я. Мое возмущение можно понять — мало того, что поднял ни свет, ни заря, так он еще и хамит!
— А ты не приставай с утра пораньше со своими глупыми вопросами… — проворчал в ответ муженек. — И будь добра, как можно больше помалкивай — у тебя это лучше получается.
Ну, все, с меня хватит! Сколько можно терпеть такое отношение к себе?! Раз Патрик не понимает нормального человеческого обращения, не слушает то, что я говорю, то и мне надо каким-то иным образом дать понять этому человеку то, что я о нем думаю, а заодно выплеснуть скопившееся негодование. К сожалению, под рукой не нашлось ничего тяжелого, и потому я не нашла ничего лучше, чем схватить подушку и бросить ее во вконец охамевшего супруга.
— Что, уже пошли семейные сцены?.. — усмехнулся Патрик, умело увернувшись от летящей подушки. — Дорогая, а не рановато ли? И потом, подушка — это так банально! Предлагаю нечто куда более интересное и традиционное: позовем сюда слугу с тарелками, и начнем бить посуду на глазах друг у друга. Можем даже устроить турнир — кто больше расколотит посуды, и чьи черепки будут мельче…
Я не стала слушать дальше насмешливый голос муженька, и. схватив с кровати вторую подушку, швырнула ее в излишне разговорившегося Патрика. Беда в том, что в тот момент я была настолько рассержена, что подушку метнула второпях, не совсем точно, и она попала не в Патрика, а в его дорожную сумку, стоящую на столе, после чего та упала на пол, раскрылась, и из нее высыпалась часть лежащих там вещей. Я уже хотела, было, съехидничать по этому поводу, но внезапно все язвительные слова вылетели у меня из головы — на полу, рядом с рубашкой и курткой, лежал черный плащ с большим капюшоном. В памяти всплыла скамейка под вишневыми деревьями, раздвигающиеся кусты жасмина, высокая фигура в черном плаще, сдернутый с головы капюшон, открывающий страшную драконью морду, чешуйчатая лапа с длинными когтями… Неужели…
Я перевела взгляд на Патрика — он смотрел на меня, и на его лице более не было неприятной ухмылки. Кажется, он понял, что я узнала плащ, а предположить остальное было несложно. Это с кем же я сейчас имею дело, а? Неужели мне выпало несчастье столкнуться с созданиями Темных Небес? Не знаю, о чем сейчас думал Патрик (или кто он там), зато я понимала, что, кажется, мне всерьез стоит опасаться за свою жизнь. Кричать сейчас я не могу — от страха горло перехватило… Интересно, я успею выбежать за дверь, или нет? Впрочем, это бесполезно — дверь заперта, а ключ Патрик еще вчера сунул к себе в карман. А может, подбежать к окну, распахнуть его и позвать на помощь? Пожалуй, это единственное, что я сейчас могу сделать…
Увы, но мне не удалось сделать ни шагу — Патрик успел схватить меня за руку, а хватка у него железная, не вырвешься.
— Пусти!.. — зашипела я, безуспешно пытаясь добраться до двери. — Я сейчас кричать начну!
— Только попробуй — тогда уже и я за себя не отвечаю!.. — чувствовалось, что Патрик зол до невозможности. — Врежу разок по голове, или рот заткну — вот тогда враз утихомиришься! А впрочем, можешь попробовать поднять крик с визгом — обслуга на постоялых дворах чего только не наслушалась и не насмотрелась, ее уже никакими страхами не удивишь, да и дурных постояльцев они уже видели предостаточно. Скажу, что у моей молодой жены с головой нелады, иногда ей ужасы разные наяву мерещатся, и без успокоительных отваров, которые она должна постоянно принимать, с бедняжкой лучше не разговаривать… Кстати, мой дядя Эрнил Ормон мои слова подтвердит. Как думаешь, кому поверят — нам или тебе?