Там, у края неба
Шрифт:
Через несколько минут мы уже были в воздухе, и мощные крылья драконицы рассекали воздух. Сидя на спине Нлий и крепко держась за зубцы костяного гребня на ее спине, вначале я едва ли не до дрожи боялась, что свалюсь вниз, сердце замирало от страха, а от ужаса перед высотой перехватывало горло. Однако прошло совсем немного времени, и боязнь сменилась восхищением и восторгом от необычайного ощущения полета. Вернее, это было счастье и удивительное чувство своей власти над миром, а еще мне казалось, что сейчас я способна на очень многое. На какое-то время у меня создалось ощущение, будто я слилась с воздухом и с ветром, вернее, растворилась в них, и захлестнувшее меня чувство счастья было совершенно непередаваемым. Наверное, именно это и ощущают драконы во время полета, и я никак не ожидала, что способна на такие сильные эмоции.
Не знаю, сколько продолжался наш полет — мне показалось, что он был совсем коротким, и когда Нлий опустилась на берег, то я поняла, что больше всего на свете мне не хочется сходить со спины драконицы, и лишь большим усилием воли я заставила себя спуститься на землю. Под моими ногами оказался песок пополам с камнями, в воздухе пахло свежестью и водорослями, слышался негромкий шум волн, набегающих на берег… Раньше я никогда не была на море, но сейчас и без долгих пояснений было понятно, где мы оказались.
Драконица не стала терять время — как только мы оказались на земле, она сразу же расправила крылья, и взмыла ввысь, а мы стояли на берегу и смотрели ей вслед. Я послала ей вслед пожелание счастливого пути, но Нлий мне не ответила — и верно, не стоит отвлекаться во время полета, надо беречь силы на долгий путь через море.
А все же жаль, то я больше никогда ее не увижу…
Глава 12
Утром мы подходили к небольшому прибрежному городу. Драконица высадила нас на берегу, и потому мы не стали далеко уходить — переночевали в прибрежных кустах, все равно не знали, где именно мы оказались, и в какую сторону нам следует идти, чтоб выйти к человеческому жилью. С рассветом стало понятно, что неподалеку от нас находится дорога, а затем мы увидели людей, идущих по этой дороге — судя по виду, это были здешние крестьяне. Все верно: в наш город с раннего утра тоже идут жители окрестных деревушек. Вернее, все они направляются на рынок, несут на продажу то, что вырастили на своих огородах.
Недолго думая, мы тоже выбрались на дорогу, и направились вслед за идущими крестьянами. Вернее, наша троица шла на некотором расстоянии от телеги, заставленной корзинами со свежей зеленью и клетками с гогочущими гусями. Возница то и дело оглядывался, бросая на нас подозрительные взгляды, но мы не приближались к его телеге, и постепенно возница успокоился. На дорогу то и дело выходили крестьяне с корзинами и тяжелыми бидонами, но к нам никто не подходил, и людей можно понять — уж очень вид у нас был непрезентабельный. Глядь на нас со стороны — идут трое оборванцев из числа тех, рядом с которыми и стоять-то страшно! Вообще-то я понимаю окружающих: одежда у нас мало того, что грязная до невозможности, так еще и рваная (последствия блуждания в шахте), немытые волосы висят сосульками, обувь драная… Если бы меня в таком виде увидел кто-то из знакомых, то с того момента двери всех уважаемых семейств нашего города для меня были бы закрыты раз и навсегда.
Что же касается Вафана — тот и вовсе без рубашки, одет в куртку — его рубашкой я еще в шахте обмотала перевязанную стопку драконьей скорлупы, той самой, что сейчас лежит в дорожном мешке Патрика. Конечно, надо бы достать рубашку, но крепкая паучья нить, стягивающая скорлупу, прилипла к ткани, так что было решено не рисковать, оставить все, как есть. Конечно, не помешало бы еще чем-либо обмотать ту бесценную скорлупу, только вот, к сожалению, нечем.
Мы минули несколько небольших рыбацких деревушек, прежде чем дошли до города. Стража, стоящая возле городских ворот, с подозрением посмотрела на нас, но, по счастью, останавливать не стала. Уже легче. Теперь нам оставалось отыскать лавку ростовщика — такие обязательно должны находиться в портовом городе. Увы, но сейчас за душой у нас не было ни единой медяшки, но, главное, сохранился вексель, так что не все потеряно. Надо как можно скорей получить по нему деньги, а не то если здешняя стража задержит нас за бродяжничество (чего уж там скрывать — мы выглядим как последние оборванцы), то это может всерьез осложнить дело.
Поиски лавки ростовщика заняли некоторое время, но когда мы попытались в нее войти, то вход нам преградил бугай, в руках у которого была дубина весьма устрашающего вида. Понятно, что это охранник, а наш внешний вид ясно говорит о том, что мы вряд ли можем считаться здесь желанными посетителями.
— Куда прете?.. — понятно, что бугай без долгих раздумий пустит свою дубинку в ход.
— Нам к хозяину, любезный… — холодно ответил Патрик, причем голос у него был такой, что поневоле тянуло подчиниться.
— У нас не подают… — огрызнулся бугай.
— А вас разве не учили, что внешний вид не всегда соответствует содержанию?.. — чуть усмехнулся Патрик.
— Чевооо?.. — угрожающе протянул охранник.
— В переводе на обычный язык сие означает, что у нас к вашему хозяину имеется дело, не терпящее отлагательств. Что же касаемо нашего внешнего вида, то, думаю, за время своей работы здесь вы, господа охранники, уже успели насмотреться на самых разных людей, и кое-кто и денежных клиентов выглядел немногим лучше нас. Так что, любезный, прекратите болтовню, и зовите своего хозяина, или же пропустите нас к нему — я не отношусь к любителям долгих разговоров.
Отповедь Патрика произвела на бугая должное впечатление, и, немного поколебавшись, он все же пустил нас в лавку, хотя и сам предусмотрительно направился вслед за нами. Что ж, его можно понять — наш вид мог вызвать подозрение у кого угодно.
Через несколько минут мы уже сидели в небольшой комнатке, а немолодой худощавый человек внимательно изучал вексель, который ему отдал Патрик. Невольно подумала — повезло, что текст векселя написан на пергаменте, а не на бумаге, потому как от всех перетрясок, выпавших на нашу долю в последнее время, любое бумажное обязательство бы давно истерлось, истрепалось, разорвалось и превратилось в труху. А еще я заметила, что штора за спиной ростовщика чуть шевельнулась — понятно, что там находится охранник, а, возможно, и не один. Что ж, похвальная предусмотрительность для человека с таким родом занятий.
— Вас что-то смущает?.. — хорошо поставленным голосом поинтересовался Патрик у ростовщика.
— Да как сказать… — мужчина не отрывал глаз от пергамента.
— Понимаю ваше недоумение — наш внешний вид и этот вексель плохо сочетаются между собой… — вздохнул Патрик. — Раз так, то мне следует объясниться. Видите ли, дело в том, что я решил э-э… несколько разнообразить свой отдых, и провести некоторое время вдали от людей со своей молодой женой. Мы совсем недавно вступили в брак, у нас медовый месяц, и потому жаждали уединения, причем желали провести время наедине с дикой природой… Сама по себе идея была неплоха, однако я не учел того, что эти места не совсем безопасны, и потому в итоге нам всем еле удалось избежать большой опасности, потеряв все, что у нас было. В то же самое время по ряду причин я не могу обращаться за помощью к доблестным служителям закона, и не желаю, чтоб мое имя фигурировало в бумагах стражи. Все, что я сейчас хочу — так это вернуться в столицу, и забыть все, что было.
— Понимаю. Вместе с тем должен сказать вам, что за обналичивание я беру десять процентов от общей суммы.
— Многовато, но сейчас мне не до торга.
— Ну и прекрасно. У вас есть еще какие-либо пожелания?
— Да. Не подскажете ли, где тут можно снять номер в гостинице с хорошей кухней?
— На какой срок?
— Короткий. Задерживаться здесь мы не собираемся.
Спустя полчаса я уже мылась в большой бадье с теплой водой, смывая с себя пыль и грязь, а неподалеку лежало чистое льняное платье. Ростовщик оказался весьма любезным человеком, и не только порекомендовал нам гостиницу, но еще и распорядился, чтоб мы ни в чем не знали нужды, и чтоб нам привезли новую одежду. Правда, чуть позже выяснилось, что и гостиница, и лавка с одеждой принадлежат родственникам все того же ростовщика, и с нас содрали за услуги едва ли не двойную цену, но сейчас это не так и важно.