Там, у края неба
Шрифт:
— Ни в чем я не виноват!.. — ого, как разошелся музыкант. — Подумайте сами: разве у меня хватило бы ума при большом скоплении уважаемых господ ухлестывать самым бестактным и беспардонным образом за юной аристократкой? Я же прекрасно понимаю, кто я и кто она! И какие границы нельзя пересекать — это мне тоже хорошо известно, я ж не вчера родился! Чтоб вы знали: тогда был разыгран спектакль, где мне была отведена одна из главных ролей, а для полноты картины вам не помешает знать, что меня для этого дела нанял господин Клийф, почтенный отец прелестной Розамунды!
— Ложь!.. — отчеканил Патрик.
— Святая истинная правда!.. — музыкант осенил себя святым знамением. — И могу вам это доказать!..
— Погодите… — вмешалась я, видя, что Патрик стал выходить из себя, а певец принялся повышать
— Совершенно верно, прекрасная госпожа!.. — музыкант плюхнулся на табурет и придвинул к себе большую тарелку, где лежал почти нетронутый окорок с жареной капустой. Судя по голодному блеску глаз молодого человека, подобная еда в последнее время доставалась ему нечасто. — Все расскажу, ничего скрывать ничего не буду, потому как во всей этой истории именно я являюсь самым пострадавшим!..
— Ну ты и загнул!.. — чуть откинулся на стуле Патрик. — Что ж, живописуй. Послушаю, благо время у меня пока еще есть…
По словам музыканта, однажды (когда он еще жил в столице), к нему обратился господин Клийф с несколько необычной просьбой. Дело в том, что у одного из самых знатных и богатых семейств страны в ближайшее время должно состояться большое празднество, на которое приглашено множество гостей, в числе которых должен присутствовать некий молодой аристократ, сын герцога. Всем известно, что этот юноша симпатизирует Розамунде, дочери господина Клийф, но до предложения руки и сердца дело никак не доходит, и потому необходимо всего лишь чуть подтолкнуть молодого человека к принятию нужного решения, а для этого нужно вызвать ревность в предполагаемом женихе. Все просто: на праздник приглашены музыканты, и если один из них, самый красивый и талантливый, будет подчеркнуто вызывающе ухаживать за Розамундой, то предполагаемый кавалер обязательно вмешается, вступится за честь дамы. Логично предположить, что после небольшого скандала молодой аристократ будет просто-таки обязан сделать предложение руки прекрасной девушке, иначе в глазах людей их круга подобное заступничество будет выглядеть несколько бестактно.
Разумеется, у музыканта сразу же появились вполне обоснованные опасения о том, что подобные гм… дела никак нельзя отнести к безобидным шуткам, тем более что и за меньшие проказы простых людей отправляли в тюремные подвалы — все же оскорбление аристократии относилось к достаточно значимым преступлениям. И потом, отчего с таким предложением обратились именно к нему, простому певцу?
Для начала господин Клийф заявил — дескать, вас выбрали только потому, что вы исключительно красивы, и любой мужчина поверит в то, что вам ничего не стоит задурить голову женщине. Затем все тот же уважаемый господин заверил молодого музыканта в том, что ему ничего не грозит, и даже более того — в результате небольшого конфликта он лишь привлечет к своей персоне лишнее внимание, а это именно то, что и надо творческим людям! Народ любит скандалы, и ему всегда интересны те, кто в них участвует. К тому же симпатии многих дам (чего уж там скрывать очевидное!) почти наверняка окажутся на стороне красивого певца с чудным голосом! И потом, что плохого в том, что соединятся два любящих сердца? Кроме того, за свою работу музыкант получит пятнадцать золотых, а это совсем неплохо за сравнительно небольшой труд!..
Подумав немного, молодой человек согласился, хотя и поторговался насчет увеличения оплаты. Господин Клийф спорить не стал, сошлись на двадцати пяти золотых, после чего ударили по рукам, и музыканту во всех подробностях пояснили, что он должен делать, и как поступать. Оставалось лишь воплотить задуманное в жизнь.
Надо сказать, что все получилось именно так, как и задумал господин Клийф — можно сказать, все было расписано, как по нотам. Когда праздник был в самом разгаре и гости уже отведали горячительные напитки — вот тогда музыкант вел себя достаточно дерзко, едва ли не преследуя несчастную Розамунду, причем его поведение становилось все более и более бестактным, и дело закончилось тем, что прекрасный певец получил хорошую трепку от молодого аристократа. Ну, и как венец всему происходящему, благородный герой, вступившийся за честь дамы, сделал-таки предложение прелестной Розамунде. Все сложилось хорошо, просто замечательно, и теперь молодым людям можно отмечать помолвку и планировать будущую свадьбу…
Однако для музыканта итог его трудов оказался далеко не таким радужным. Прежде всего выяснилось, что кулаки того молодого аристократа, ради которого все и затевалось, оказались весьма крепкие, и он хорошо почесал их о сладкоголосого певца. Однако куда хуже оказалось то, что после одного из ударов разгневанного аристократа точеный нос музыканта оказался свернут набок. Более того: прекрасную лютню, которой артист так дорожил (и за которую в свое время он выложил немало денег), излишне разошедшийся в гневе молодой человек разбил о спину несчастного музыканта. Беда, да и только!
Когда же на следующий день побитый артист пришел к господину Клийфу, то желал получить с него не только обещанное вознаграждение, но еще и попросил компенсировать сумму понесенного ущерба, а оно было немалым. Судите сами: один разбитый нос чего стоит, а уж про рассыпавшуюся на кусочки лютню вообще должен быть отдельный разговор! Вот тут-то и выяснилось, что бедному музыканту не собираются платить вообще ничего! Как сказал господин Клийф — пошел вон, не знаю, о чем идет речь, тебя вижу второй раз в жизни, много таких попрошаек по округе бродит! Естественно, что певец, понесший немалые убытки, возмутился, и пообещал рассказать всем правду о том, что произошедшее было самым обычным низкопробным спектаклем, рассчитанным на одного зрителя. В ответ господин Клийф кликнул своих слуг, те вытащили беднягу-артиста на двор, и принялись безо всякой жалости отвешивать ему тумаки. Неизвестно, чем бы все закончилось, если б музыкант не сумел каким-то образом вырваться, и удрать. Это еще не все: вечером, отлеживаясь в каморке у своих друзей, он узнал, что его разыскивает стража по обвинению в краже, которая произошла в доме господина Клийф. Осознав, в какую историю он вляпался по собственной неосторожности, певец понял, что если он не желает потерять свободу, то следует как можно быстрей покинуть столицу, а не то из лап стражи так просто не выберешься. Уже на следующее утро музыкант ушел из города под видом крестьянина, возвращающегося домой с рынка. Вопрос о том, куда беглецу следует направиться дальше, для него не стоял — и без того ясно, что нужно уходить как можно дальше от столицы, туда, где его не знают и вряд ли отыщут, так что в этом смысле портовый город подходил как нельзя лучше…
— Вот теперь и скажите, кто из нас больше всех пострадал от этой истории?.. — закончил артист свой рассказ. — Думаю, теперь и вы поняли, что тот несчастный — это я.
— Если ты сказал мне правду, то так оно и есть… — после паузы произнес Патрик.
— А зачем мне вас обманывать?.. — только что не возопил музыкант. — Я и без того, грешным делом, мечтал как-нибудь сообщить вам всю истину о том спектакле, что был разыгран на празднике, но добраться до вас не смог. Да и не поверили бы вы мне.
— Розамунда ни о чем не знала?
— Не уверен, хотя тут ничего нельзя утверждать наверняка… — почесал в затылке артист. — Вообще-то господин Клийф мне ее издали показывал — надо же было иметь представление, за кем именно я собираюсь приударить! да и она меня тогда почти наверняка заметила. Барышня, конечно, хорошенькая — кто ж спорит?! но все же, на мой взгляд, она не из тех, кто будет секреты хранить, или кого можно в тайны посвящать — все одно ненароком проболтается.
А вот я считаю, что дело было так: папаша, скорей всего, просто дал дочке понять, что на празднике будет сделано все для того, чтоб сын герцога Нельского предложил ей свою руку и сердце. Потому издали и показал доченьке красавчика-певца, чтоб она на торжестве особо не паниковала и не падала в обморок, когда тот начнет за ней ухлестывать — на это очаровательной девушке поневоле пришлось намекнуть. Наверняка Розамунде более ничего говорить не стали, потому как если красотка не отличается большим умом, то лишнего ей лучше не знать — чревато. Сболтнет лишнее — и не заметит.