Там, за поворотом [СИ]
Шрифт:
Данное сообщение я воспринял как заявление Шлыма о продолжении служения интересам Союза. На верховном, никому не подотчётном посту-то сидючи! Этого парнишку я ещё по школе помню. Безобидный такой тихоня. Прилежный и приветливый.
Словом, геополитика сделала неожиданный скачок, и заставила меня растеряться.
Очередной раз мир вокруг меня расширился стремительным рывком. Первый раз я сам "прыгнул" из-за северных гор сюда, в Тупой Бычок. Потом мы осторожно протянули руку в верховья большой реки, организовав там пчеловодство. Затем рванули в низовья, породив Когидский
Нехорошо это. Неправильно. У нас элементарно не хватит подготовленных людей для эффективного управления обширной слабосвязанной территорией. Учтите, четвёртая паровая машина только-только собирается и отлаживается, а обслуживать её придётся, как всегда, одному из создателей. Нет у нас ни института судовых механиков, ни даже курсов кочегаров или смазчиков.
Из-за моей торопливости события значительно опередили готовность населения к переменам. Более того, они и мою готовность тоже опередили. Тут у нас наметилось возникновение империи. А кому это надо? Вот и я в толк не возьму.
Необходимость пересмотреть приоритеты назрела настолько, что у меня всё из рук валилось. Растерянность породила рассеянность, потому что вызвала задумчивость. Окружающие отозвались на это чутко: "Степенный Барсук слушает духов", - шептались за моей спиной.
Почуяли, я думаю, что ворох хозяйственных забот, перемешанных с исследованиями и разработками, перегрузил моё сознание.
Из этого-то состояния и вывела меня Мышка. Взяла за руку и повела в лес. Водила там с полянки на полянку и показывала ячмень, забивший лесные травы. И рассказывала, рассказывала, рассказывала. Оказывается, она много лет проводила серьёзную опытную работу с этой культурой, подбирая условия выращивания её в полудиком состоянии. И выяснила, что на не слишком затенённых местах, если взрыхлить лесную почву на три-пять сантиметров и заделать туда семена, то ячмень забивает все травы и победоносно вызревает, давая около пяти килограммов зерна с сотки. Ну, или пять центнеров с гектара, если по советским меркам. Это почти при полном отсутствии трудозатрат. Скосил травёшку, поцарапал дёрн боронилкой, посеял, да снова заборонил. А осенью - приходи с серпом и срезай вершки, не особо низко кланяясь - остатки стеблей уйдут под снег, а потом перегниют за годик-другой. А уж после снова можно проводить посадку.
Да, подлесок нужно держать в узде, чтобы не создавал избыточного затенения. Так это лесоводы наши давно применяют. Внести удобрения тоже можно, если есть желание. Но и просто так получается приемлемо. В общем, технология весьма удобная для бродячих охотничьих родов.
Потом я долго перечитывал записи своей неверной жены и диву давался. Она отметила массу важных обстоятельств, влияющих на отдачу посевов в зависимости от характера леса, почвы, плотности распределения семян, их вида (однолетние или многолетние) времени сева… всего не упомню. Вывод следовал тривиальный - чем больше старательности приложишь, тем более высокого урожая добьёшься. Но и при самом небрежном варианте получается вполне достойный результат. Грубо говоря, похлопотав с неделю можно на весь год обеспечить себя этим продуктом. Не валя лес, не вспахивая землю, не ведя борьбу с сорняками или вредителями. Только лис не надо обижать и на куньих охотиться не следует, чтобы они грызунов держали в строгости.
Вот тут-то мозги мне и перекосило окончательно. Понимаете, если эта методика приживётся, то леса средней полосы оказываются превосходным местом для сытной жизни.
– Мышка, почему ты вдруг столь охотно отдалась мне? Обычно ведь тебя привлекали другие мужчины.
– Не больше, чем ты, чудо моё бестолковое, - жена умиротворённо жмурится.
– Но обычно ты не читаешь знаков, которые я подаю. А другие мужчины - читают.
– Погоди. Ты что же, не имеешь ничего против того, чтобы мы с тобой любили друг друга?
– Если бы имела, ушла бы. Мне хорошо в твоём доме. Мне хорошо в твоей семье, в твоём роду, в твоём стойбище. Знаешь, среди людей долин там, где я выросла, считалось, что женщина принадлежит мужчине, хотя жены мужьям и изменяли нередко. Но всегда тайком. Потому что за это наказывали. А здесь это не считается проступком.
У нас в деревнях муж мог предложить жену другу или гостю, а тут это немыслимо. Другое дело, если между ними вдруг возникнет взаимное желание - вот тогда никто и не подумает препятствовать или укорять.
Кстати, праттки тоже самое говорят. Они считают, что люди бродячих племён - дикари, ведущие себя, как звери. Но только многие из них быстро к этому привыкают и начинают поступать точно так же. Я имею ввиду тех, что приехали сюда учиться в школе.
Эти слова, хоть и оказались для меня в некотором роде откровением, но спросил я о менее глобальном, чем наблюдения молодой женщины за поведением людей:
– То есть, ты подавала мне знаки, что не против полюбиться, а я их игнорировал?
– вообще-то она, и правда, всегда со мной приветлива и доброжелательна, но никаких призывов к сексуальному контакту я от неё действительно не примечал.
– Тычинка намного заметнее, - улыбнулась Мышка.
– А Фая - смелее и настойчивей. Виден ли маленький уголёк в ярком пламени костра? Тем не менее, я не чувствовала себя обиженной, потому что рожала для тебя деток от людей красивых и достойных. Они будут радовать и тебя и меня. Знаю, что ты их любишь, и они тебя любят.
Вот такой разговор с давно знакомой женщиной переклинил мне мозги с геополитики на биологию. Я рассудил, что щупальца, протянутые нашей зарождающейся цивилизацией во все стороны, если и не оградят Союз от внешнего вмешательства, то, по крайней мере, дадут время подготовиться к возможным вторжениям. Мне же следует помыслить о природном. То есть - биологическом аспекте происходящего вокруг.
Прежде всего, это запрет на близкородственные браки, отлично известный моим нынешним современникам. Ведь именно из этого соображения женщин обычно отдают в другие роды, племена, земли. Чем дальше от родного дома, тем, считается, правильней. И моя задача практику эту обеспечить информационно. То есть, не раскидывать наших умниц, мастериц и исследовательниц куда подальше, а просто создать для них возможность опознать незнакомого родича, чтобы не спариться ненароком с троюродным братом или родным дядей.
И я принялся за конструирование мониста - треугольного, сужающегося книзу, где каждой нижней бляшке соответствовали две верхние, с символами родов, к которым принадлежали родители. Если кто-то думает, что это просто, пускай попробует. Потому что, во-первых, отец не каждый раз точно известен, и эту ситуацию нужно предусмотреть конструктивно. Во-вторых, ребёнок наследует знак одного из родительских родов. В-третьих, если принять наследование рода по отцовской линии, то одно из бёдер треугольника заполняется одинаковыми символами. Впрочем, если по материнской, то картина та же самая, но с другой стороны сооружения.