Там, за синими морями… (дилогия)
Шрифт:
Неожиданным развлечением, помогающим отвлечься от тоски по Фране, стала для нее собственная популярность среди мужского населения Силлеена. Оказалось, что многие здешние мужчины находят ее очень привлекательной. В основном это, конечно, были белокурые красавцы-лирийцы, но попадались среди них и иностранцы с весьма экзотической внешностью. Поначалу Саору это забавляло, и она с удовольствием думала, как такое внимание поднимет ее в Франиных глазах. Затем, когда ей это наскучило, она забеспокоилась, не будет ли Франя ревновать. А потом вдруг показалось странным, что внимание почему-то оказывалось ей, когда ни Рил, ни Венка не было поблизости. Хорошенько подумав, она сочла это оскорбительным, и приняла решение не ходить никуда в одиночестве, дабы отвадить наиболее настойчивых поклонников.
– Нет, этот дворец все-таки настоящее чудо! – В который раз не смогла сдержать своего восхищения Саора, разглядывая устремленные в небо белые шпили.
– Да, чудо. – Рил, сидевшая на бортике большого круглого фонтана в дворцовом парке, безучастно опустила руку в прохладную воду. Она в последнее время занималась тем, что пыталась считывать заклинания, вплетенные в его защиту, и их уровень то и дело повергал ее в шок и уныние. Временами она казалась себе похожей на трехлетнюю девочку, которая пытается разобрать и повторить связанный бабушкой сложный ажурный узор.
– Он так красив, что, пожалуй, я не отказалась бы в нем пожить!
– Я не очень люблю дворцы. – Неохотно откликнулась Рил, добавляя про себя несколько не очень цензурных слов насчет его защиты. Хотя, если запустить в нее Шуршевеля, может, что-нибудь и получится…
– Прав был Зарк, когда говорил, что прекраснее его нет на свете. Я тогда подумала, что он так говорит из-за ностальгии. А сейчас, я и сама, наверное, буду скучать по этой красоте, если уеду. Буду, как Зарк, доказывать всем на материке, что прекраснее этого дворца нет ничего на свете.
– Пока что отъезд нам не грозит. – Самой Рил было попросту некуда и незачем ехать. Пока она не разберется с проблемой, это не имело никакого смысла. Все равно найдут.
– И это замечательно, потому что снова пережить несколько дней морской болезни я просто не смогу. Не говоря уж о буре. Дворец и здешняя жизнь, конечно, стоили всех мучений, которые мы перенесли, но за возвращение в Вандею это будет слишком дорогая плата!
Рил ничего не ответила, и Саора через минуту продолжила:
– Интересно, а Франя тоже будет страдать от морской болезни, или его минует?
– Не знаю. – Пожала плечами Рил, от души надеясь, что с поставленной на него защитой ничего не случилось. – Но вряд ли он заболеет. Не могу себе представить Франю слабым и беспомощным.
Саора опустила голову.
– Твои бы слова да богине в уши. Я думаю, ему очень не повезет, если он заболеет.
У нас была ты, чтобы ухаживать, а у него не будет никого.
Рил взяла ее за руку.
– Не переживай так. Он справится, он же сильный. Да и Зарк его не бросит, они, по-моему, подружились. – Улыбнулась. – Кроме того, я уверена, что Франя будет язвить и прикалываться, даже когда его будет выворачивать наизнанку!
Молча сидевший у Рил за спиной Венк хмыкнул, а Саора невольно рассмеялась, представив себе Франю в таком состоянии.
Вдруг Венк напрягся и встал, загораживая собой Рил. Саора обернулась и увидела, как от большой группы гуляющих по парку богато одетых людей отделился высокий мужчина и пошел по направлению к ним. На его груди горел ярко-красным огнем небольшой камень, похожий на тот магический кристалл, с помощью которого на материке определяли наличие княжеской крови. Венк медленно двинулся ему навстречу, но тот, не обращая на болотника никакого внимания, остановился в шаге от Саоры и впился глазами в Рил.
– Орилей, доченька, это ты??
Таш, развалившись в специально принесенном для него кресле, наблюдал за бегающими по кругу взмыленными учениками, в которых сейчас никто бы не признал местную «золотую молодежь», и пытался унять мелкую неприятную дрожь в кончиках пальцев. Его чутье ныло непонятного предчувствия. Не дурного, а именно непонятного, грозящего обернуться неизвестно чем, то ли великой радостью, то ли запредельной болью. Внешне расслабленный, он сейчас был готов ко всему, и в первую очередь к тому, чтобы все бросить, и бежать домой, чтобы узнать, как там Рил. Удерживало его только то, что в это время она обычно гуляла, и вряд ли он бы ее застал. Кроме того, откуда он мог знать, с чем будет связана эта неожиданная подлянка? Может она придет только по его душу, и тогда ему лучше держаться от своей ненаглядной девочки подальше.
Чтобы отвлечься, Таш считал нарезаемые учениками круги, смотрел на их измученные физиономии, и размышлял, как ему из этих бледных немочей вырастить ну хоть каких-нибудь вояк. И дело тут даже не в физической силе и выносливости, это дело наживное, а в том, что желания порвать противнику глотку (неважно, ради какой-то цели, или без оной) у них не было ни на грош. На материке с этим дело обстояло намного проще. Там пацаны быстро понимали, что, если не ты, то тебя, и делали соответствующие выводы. А здесь все слишком добрые, и скорее дадут себя убить, чем решатся выпустить чьи-то кишки. И ведь такая благодать вокруг, что и потренироваться не на ком…
– Таш!!
Он резко обернулся. К нему размашисто шагал Венк, и рожа у него была такая…
– Таш, там это…
Таш встал.
– Ну?
– Таш, мы сидели там, в парке, и к нам подошел какой-то мужик…
– Ну? Да не тяни, мать твою!!
Отчаяние потекло из глаз Венка, как слезы.
– Таш, похоже, он отец Рил.
Сердце у Таша ухнуло вниз.
– Где она сейчас?
– Дома. В смысле, у нас дома.
Таш повернулся и, забыв про учеников, зашагал к воротам. Венк побежал следом.
– Таш!
– Ну, какого тебе еще??
– Таш, он король. – Запнувшись на слове «король», с трудом выдавил Венк. И добавил скороговоркой: – Этот, Альвар как-его-там…
Таш остановился и несколько секунд молчал, уставившись в одну точку. Потом обвел глазами двор, как будто не узнавая. Венк никогда не видел его таким, и не думал, что увидит.
– Ты это… – Щека со шрамом дернулась, пустой взгляд скользнул по телохранителю Рил. – Короче, присмотри тут.
И пошел. Пошел так, что бегавшие ученики начали останавливаться и оглядываться на него, не понимая, что происходит, пока опомнившийся Венк не заорал, срывая на них зло и бессилие: