Там за Вороножскими лесами. Зима
Шрифт:
– Ты своего отца знаешь, не упырь, но слово держит, - мрачно ответил Демьян.
Дева задохнулась от обиды. Ничего больше не говоря, она, не оглядываясь, пошла прочь.
Демьян, на ходу натягивая сапоги и хватая кожух, побежал за ней.
– Ну, подожди! Отчего ты обиделась? Да я же правду сказал!
Агаша молчала, слезы вырвались на свободу и теперь щедро умывали ей щеки.
– Я посватаюсь, как обычай велит, посватаюсь! Может он и отдаст тебя. Да я крепко просить стану! А не отдаст, сговоримся тайком... Придумаем что ни будь, ты только не плачь,
Агафья беззвучно глотала слезы.
– Ну, давай вернемся да с начала начнем. Я на себя вину всю возьму, пусть меня одного карают, князя попрошу, чтобы он от меня отрекся. Не его человек, так и вины на дружине нет.
В напряжении он ждал ответа, девушка хотела что-то сказать, но только беспомощно ртом ловила воздух, слова никак не хотели слетать с губ. Наконец она, чуть успокоившись, указала рукой на распахнутый кожух и распоясанную свиту Демьяна:
– Меч забыл, - тихо прошептала она.
Парень привычным жестом в поисках ножен поймал пустоту.
– Я сейчас, ты здесь постой, я быстро обернусь. Не уходи, слышишь! Мы придумаем что-нибудь, обязательно придумаем!
Он бросился назад к лапнику, два раза споткнувшись, зайцем перепрыгивая через поваленный сухостой, долетел до сосновой лежанки, подхватил кушак с мечом и тут же, не подпоясываясь, побежал обратно к Агафье. Однако девы уже не было.
– Агаша!
– крикнул Демьян. Никто не откликнулся. Парень заспешил по девичьим следам по дну оврага, но у поваленного дерева они резко обрывались, и как он не крутил головой, так и не смог понять, куда подевалась девчонка. «Может, и вправду, ведунья?
– Олексич растерянно почесал затылок.
– Лес-то она лучше меня знает. Захотела, чтоб не нашел, так и не найти». Он задумчиво начал подпоясываться кушаком. На душе было тоскливо и гадко до тошноты.
На кладбищенской поляне наоборот царило веселье. Проня, соревнуясь с Вьюном, сыпали шутками и побасенками, Купава заливисто смеялась, раскрасневшись от мужского внимания. Матрена слегка отстранено стояла в сторонке, показывая всем видом, что ее такие балагуры ничуть не забавляют, но и она не могла сдержать время от времени вырывающуюся на волю улыбку.
– Так вот, решил я на Купальскую ночь русалок посмотреть, - понижая голос, зловеще произнес Пронька, но это от чего-то вызвало всплеск хохота.
– И нечего ржать как мерин!
– толкнул он в бок Осипа.
– Так вот, выпил я хмельного для храбрости и пошел на реку, заводь у нас там есть, так Русальей и кличут. Многие там утопленниц видели, ну и я ж захотел посмотреть. Осенил себя крестным знамением да полез в камыши, долго там сидел, уж и дремать начал...
– Вот тебе пьяному во сне и померещилось, - перебил его Вьюн, сражаясь за девичье внимание.
– Никаких там русалок отродясь не водилось...
– Как не водилось, коли я сам под утро видел! Выплыла из тумана, глазищи горят, перси оголила, не при девках будет сказано, и пальцем меня манит...
Новая волна дружного смеха утопила его слова.
– Все б вам смеяться, а я ели вырвался.
– Что персями придавила, - прыснул Вьюн.
Тут
– Агафья Федоровна идет, - посерьезнела сразу Купава, - одна?
– удивленно приподняла она бровь.
Агаша, не отвечая на вопросительные взгляды, и отворачивая заплаканное лицо, порывисто пролетела мимо, на ходу кидая:
– Пойдемте быстрей, а то дома попадет!
– А боярин наш где?
– растерянно крикнул ей вслед Проня.
– Меч позабыл, воротиться пришлось, - не поворачиваясь, ответила девушка.
– Агаша, вы что - рассорились? Он, что - обидел тебя...- озадаченно начала Матрена.
– Нет!
– резко оборвала ее Агафья.
Девушки побежали к заставе.
– Да уж-ж-ж, - нараспев протянул Проня, глядя им вслед.
Из леса такой же надутый, как и Агафья вышел Демьян.
– Приходила?
– коротко спросил он.
– Была, к заставе побежали. Домой им скоро нужно было, - пояснил Вьюн.
– Пойдем и мы, - вздохнул Олексич.
Он зашагал впереди, все больше и больше погружаясь в невеселые мысли, а глаза упрямо следили за тоненькой фигуркой, уже торопливо приближающейся к городне.
Проня наклонился к Вьюну и тихо, чтобы Демьян не слышал, зашептал:
– Это что ж они там делали, что меч пришлось снимать? Ай, да боярин!
Осип хитро улыбнулся, широко развел руки, как бы потягиваясь, а потом, сделав резкий выпад, зажал голову Проньки у себя под мышкой:
– Что-нибудь про то ляпнешь в дружине - прибью, - спокойно произнес он.
– Ай, пусти!
– начал выворачиваться Проня.
– Ничего я и не собирался говорить!
Вьюн ослабил хватку, выпуская дружка. Пронька, обиженно надув щеки, начал тереть покрасневшие уши.
– Уж и сказать ничего нельзя, - ворчал он себе под нос.
5.
– Князь велел, как явишься, чтоб к нему зашел, - Горшеня испод густых с проседью бровей сверлил пытливым взглядом Демьяна.
– Аспид твой князь, - угрюмо ответил боярин.
– Случилось чего?
– десятник, бесцеремонно схватив Олексича за локоть, повел в сторонку.
– Сказывай уж.
– На потеху меня выставил, человека одного оговорил, таких про него небылиц наплел, а я - дурень и поверил, а князю поразвлечься лишь хотелось, скучно князюшке здесь, а я у него для забавы, что медведь скомороший, только бубна не хватает!
– Демьян распалял сам себя, гневно раздувая ноздри.
– А у человека того оговоренного коса русая была?
– улыбнулся Горшеня.
– И ты предатель!
– Олексичу надо было на ком-то сорвать бушующую внутри досаду.
– В церкви же видел, что она с клироса на меня смотрела, а смолчал! Знал ведь, что ищу ее!
– Да откуда ж мне знать, что то зазноба твоя была? На тебя в церкви многие девки пялились, ты у нас молодец видный, - успокаивающим мягким голосом пропел Горшеня.
– Врешь! Все ты понял! Отец тебе приказал приглядывать за мной, чтобы я здесь с какой не спутался, а домой жениться ехал, вот ты и помалкивал.