Тамбовский волк
Шрифт:
Все на защиту революции.
Все против международных хищников-империалистов.
Все на защиту борцов против германских насильников.
Вперёд, работницы, рабочие и красноармейцы, на защиту трудового народа, против всех палачей, против всех шпионов и провокационного империализма.
Вперёд к свержению германского империализма, морящего нас голодом.
Смерть
Позор всем, кто вместе с немецкими шпионами идут на подавление восставших против Вильгельма рабочих и крестьян...
Да здравствует мировая социалистическая революция".
Спустя три часа после покушения в отряд явился лично Феликс Дзержинский в сопровождении трёх сотрудников ВЧК и потребовал немедленно выдать ему Блюмкина и Андреева (в германском посольстве остался их мандат, шляпы и красный кожаный портсигар, потому вычислить террористов не было никаких проблем). Но, чтобы не выдать своих товарищей по партии, эсерам пришлось обезоружить и арестовать самого Дзержинского.
— Где Блюмкин? — спросил Дзержинский, обратившись к Попову.
— Уехал больной на извозчике.
— Кто это видел?
— Заведующий хозяйством, — пожал плечами Попов.
— Позовите его! — приказал Дзержинский.
— Я здесь.
— Мне доложили, что Блюмкин скрывается здесь, — своим колючим взглядом пронзил хозяйственника председатель ВЧК.
— Нет, он уехал в больницу.
— В какую?
— Почём я знаю.
— Хорошо, — Дзержинский снова повернулся к Попову. — Дайте мне честное слово революционера, что Блюмкина у вас нет.
— Даю слово, что не знаю, здесь ли он.
— Тогда я осмотрю помещение.
— Пожалуйста, — разрешил Попов.
Дзержинский со своими сопровождающими стал осматривать каждую комнату. В это время в штабе Попова проходило внеочередное совещание членов ЦК партии левых эсеров. Наконец, Спиридонова решила, что хватит играть с Дзержинским в казаков-разбойников. Она направила к нему двух членов ЦК Прошьяна и Карелина, которые и сказали:
— Феликс Эдмундович, не стоит вам искать Блюмкина. Граф Мирбах убит им по постановлению ЦК нашей партии и, соответственно, всю ответственность берёт на себя ЦК.
Дзержинский едва заметно вздрогнул, глянул в ту комнату, откуда вышли Прошьян с Карелиным, и увидел там практически весь состав ЦК ПСЛР: Спиридонову, своего заместителя Александровича, Трутовского, Черепанова, Фишмана, Камкова.
— Хорошо, тогда я объявляю арестованными вас, — Дзержинский посмотрел на Прошьяна с Карелиным.
К ним было направились чекисты Трепалов и Беленький. Но эсеры, вместо того, чтобы проследовать за чекистами Дзержинского, быстро укрылись в комнате штаба, откуда прошли в другую комнату. Дзержинский пошёл за ними, но его не пустили часовые матросы с винтовками с примкнутыми штыками.
— Извините, товарищ Дзержинский, у нас приказ никого из посторонних
— Это я, председатель Всероссийской чрезвычайной комиссии Дзержинский, здесь посторонний?
И тут вперёд решительно шагнул Дмитрий Попов:
— Товарищ Дзержинский, сдайте оружие.
Дзержинский обежал взглядом чекистов и с горечью воскликнул:
— Неужели вы позволите, чтобы какой-то господин разоружил меня, председателя Чека, в отряде которой вы состоите?!
Но едва он это произнёс, как на него накинулись чекисты-левые эсеры, схватили его за руки и обезоружили.
Однако Дзержинский, на удивление, ничуть не потерял самообладания. Он пришёл в ярость от такого поворота событий и обратился к Попову:
— Вам что, советская власть не нравится?
— Нет! Мы не против советской власти, но такой, как теперь, не хотим. Теперешняя власть — соглашательская шайка во главе с Троцким и Лениным, которые довели народ до гибели и почти ежедневно производят аресты и расстрелы рабочих. Если теперешняя власть не способна, то мы сделаем, что можно будет выступить против германца.
Дзержинский понял, что этих ребят не переубедить. И он решил идти ва-банк.
— Отдайте мне ваш револьвер!
— Зачем? — опешил Попов.
— Я вас расстреляю как изменника!
После небольшой паузы, чекисты рассмеялись от этих слов. Дзержинский, тем временем, взял себя в руки и уже спокойно продолжил:
— Разве так делают восстания? На вашем месте я расстрелял бы себя немедленно. Ну, чего же вы медлите? Вы — подлые трусы и изменники!
— У вас были октябрьские дни, у нас июльские, — вышла к Дзержинскому Спиридонова. — Мир сорван и с этим фактом вам придётся считаться. Мы власти не хотим, пусть будет так, как на Украине. Мы пойдём в подполье, пусть немцы займут Москву.
— И с чехословаками нам теперь не придётся воевать, — добавил Попов.
Позже Дзержинский признавался, что ему никогда не было так тяжело, как в этот день. Угнетало его и то, что он так опростоволосился, понадеявшись, на свой характер и на то, что в чекистском отряде не посмеют поднять руку на своего начальника. Но расстреливать его не стали. В тот момент ни Попов, ни его соратники не хотели проливать лишней крови.
Вслед за Дзержинским был арестован Мартын Лацис, назначенный временным председателем ВЧК, председатель Моссовета Смидович и ещё 27 коммунистов. Так началось восстание левых эсеров.
Узнав об аресте Дзержинского со товарищи, власти взяли под стражу всю левоэсеровскую фракцию съезда Советов, всего около 350 человек, включая и их лидера, Марию Спиридонову. Их арестовали прямо в зале заседания, в Большом театре. Слабые попытки левых эсеров протестовать против незаконного ареста, почему-то чрезвычайно развеселили Ленина и он в весёлом запале, хлопая себя по коленкам, воскликнул:
— Дайте, дайте Спиридоновой брому!
Когда об этом узнал Попов, он решил действовать. Вспыльчивый матрос-балтиец не задумывался о своих действиях, чутьё подсказывало ему верный путь.