Танцор Января
Шрифт:
— Чудно, — слышит она его голос, но прозвучало ли это искренне или иронично, да и вообще касалось ли музыки, девушка не знает. Мужчина с ножом доедает последнюю дольку гуавы, вытирает руку о рубашку и проводит рукавом по губам. Он пристально рассматривает арфистку, оценивая ее одежду, арфу и кошель на поясе.
Мальчуган с изъеденным оспой лицом вынимает из кармана дудку. Пальцы арфистки всего на мгновение вздрагивают, и впервые за многие годы она берет фальшивую ноту. Мальчик достает терранский тинвиссл — простую дудку с дырочками для пальцев и свистулькой, — после секундного раздумья становится напротив арфистки и начинает играть, догоняя танец, который она закручивает в вихрь, возносит над верхним регистром и отпускает на свободу. Его нельзя назвать хорошим музыкантом, его пальцы зачастую передерживают
Мужчина с лицом стервятника бросает пару монет в открытый футляр.
Распахивается еще больше окон на верхних этажах, и на подоконник одного из них облокачивается дородная женщина с огромной грудью. Дети, толкнувшие к арфистке дударя, заводят хоровод. Несколько людей теснятся и толкаются в небольшой толпе, которая уже успела окружить арфистку. Время от времени в футляр со звоном падают монеты. Не все улыбаются. Кое-кто глядит на нее с подозрением или даже враждебно. Один из мужчин решает воспользоваться неожиданным наплывом публики и начинает жонглировать мячиками в галерее; другой тоже не упускает возможности и успешно облегчает кошельки, пока один из зрителей на балконе не замечает его и не поднимает крик, тогда он, сверкая пятками, уносится в ближайший переулок с погоней на хвосте. Арфистка аккомпанирует его побегу галопирующей мелодией, а затем возобновляет гянтрэй.
Она внезапно меняет темп, чем приводит в замешательство пляшущих детей и дударя, который опускает дудку и прислушивается, кивая в такт новой мелодии, затем снова подхватывает ее. Арфистка играет «Песню Января», потом «Плач по Маленькому Хью». Последний мотив заставляет замереть веселящуюся толпу, и дударь выводит высокую трель своей собственной нежной мелодии поверх звучания рыдающих струн. Девушка находит музыкальную тему занятной, переводит ее в нижний регистр сложными глиссандо и форшлагами, наигрывает пару вариаций и затем, кивнув мальчику, возвращается к прежней мелодии, теперь уже сделав ее нежность более пронзительной. Перейдя к «Смерти в гулли» и «Теме Фудира», она использует тональность за пределами музыкальных возможностей дударя и его инструмента. Это минорный лад, а он не великий флейтист. Его высокое чистое пикколо прерывается, оставляя лишь мрачное звучание металлических струн кларсаха. Совершенно случайно в этот момент мимолетные облака закрывают солнце, и на площадь падает тень.
Никто больше не танцует. Мало кто осмеливается даже дышать.
Через толпу сумел пробиться мужчина с таблой, [56] и теперь он сидит у ног арфистки, подняв руки над барабаном и не решаясь ударить, поскольку мелодия и без барабанного боя течет к далекому океану. Это не знакомый ему алап, [57] а продолжение традиций древней поэзии из забытой страны зеленых долин и меловых утесов, шепот ее духа, доносящийся сквозь века.
Арфистка тихо говорит мужчине с таблой шестнадцать к семи, юному дударю — на счет «два», затем по ее кивку тинвиссл взмывает ввысь, руки выбивают друт-лайю, [58] и темное дребезжание струн взрывается ярким солнечным светом. Триумф! Хитрец перехитрен! Слушатели не могут сдержать радостный возглас, дети подскакивают, хлопают в ладоши и продолжают пляску с того момента, где прервали ее. Мужчина с лицом стервятника кивает, будто вынося приговор. Да, все верно. Ни одна сладость не сравнится по вкусу с той, что приходит после отчаяния.
56
Табла — индийский парный барабан, состоящий из двух небольших барабанов различной формы. Корпус одного из них (правого) изготавливается из деревянного блока, выдолбленного изнутри, и напоминает бочонок. Левый барабан изготавливается из глины, меди или латуни и формой похож на чашу.
57
Алап —
58
Друт-лайя — быстрый темп в индийской музыке.
Она не поведет их дальше, к бездне Разлома и опустошению Нового Эрена, не покажет зал с головами на Узле Павлина. Для этого полдень слишком ярок. Арфистка наигрывает мотив «Темы бан Бриджит» — она еще не доработана — и позволяет музыке загадочно стихнуть в большой сексте, прежде чем струны умолкнут окончательно.
Мужчина с таблой довольно бормочет, мальчик-дударь ухмыляется. Толпа удовлетворенно шелестит — не в их правилах хлопать в ладоши — и начинает расходиться. Мальчуган обеими руками протягивает арфистке свой тинвиссл, и та, вспомнив историю, когда-то рассказанную терранским саксофонистом на Йеньйеньском Кхоястане, принимает ее, целует и возвращает ему обратно. Мальчик торжественно отходит на два шага назад, а затем с детской прытью разворачивается и мчится к своим приятелям.
Арфистке кажется, что в таком расположении духа местные жители могли бы ответить на ее вопросы, но стоит ей упомянуть о человеке со шрамами, как они отворачиваются и начинают болтать между собой. Сиеста закончилась, и площадь постепенно заполняется привычным послеполуденным потоком людей, торопящихся из ниоткуда в никуда.
— Я отвести тебя, мисси.
Широколицый мужчина в голубом клетчатом дхоти масляно улыбается влажными губами.
— Голова-шрам, я отвести к нему. — Взгляд его тверже улыбки, в нем будто тлеют угли. Арфистка колеблется. — Чель, мемсаиб, — подгоняет он. — Он не тут.
— Дай мне минуту. — Арфистка наклоняется, чтобы спрятать арфу в футляр, и без удивления замечает, что скромная горсть монет, успевшая скопиться в футляре, уже куда-то исчезла.
Выпрямившись с переброшенной за плечо арфой, девушка замечает, что мужчина в дхоти замер с остекленевшей улыбкой и смотрит мимо нее.
— Нет, мисси. Извини. Не знать его, голову-шрам.
Он разворачивается и уходит. Стоявший позади него мужчина, который раньше ел гуаву, убирает нож.
Мужчина кивает ей.
— Приглядываем за такими, как он. Не трогать женщин. Особенно таких вкусных.
Затем он поворачивается и тоже уходит.
Арфистка оседает на бортик фонтана.
— Мы не знаем, как ты забрела так далеко, — произносит человек со шрамами, сидящий по другую сторону фонтана, спиной к арфистке. Он поднимается и обходит фонтан, чтобы сесть рядом с ней. — Глупая затея. Как ты надеялась нас отыскать?
— Не такая уж глупая, учитывая то, что она удалась.
Человек со шрамами ворчит:
— Он услышал, как ты заиграла ту тему, и мы поняли, что ты собираешься залезть в пасть ко льву.
— Поэтому я и играла. Нельзя поймать человека, преследуя его. Лучше вовремя остановиться, и он сам придет к тебе.
К ним приближается пара бездельников, но человек со шрамами резко вскакивает на ноги и кричит:
— А ну-ка, скивосы! [59] Валите отсюда! Пшли прочь, пока не натянул ваши шкуры на кули!
Люди удаляются, и мужчина успокаивается.
59
Skevoose — кретин (англ. сленг.), от ит. выражения mi fa schifo, которое можно перевести как «отвратительный».
— Не обращай внимания на бродяг. — Он бьет кулаком по ладони. — Почему ты пошла за мной? Потому что так хочет она?
— Она?
Человек со шрамами поднимает на нее покрасневшие слезящиеся глаза.
— Твоя мать. Ведьма.
— Она не посылала меня.
— Нет?
— Я сама ищу ее.
Человек со шрамами какое-то время хранит молчание.
— Понятно, — наконец говорит он. — Это и есть «что-то», что ты любила и потеряла.
— Не что-то, а кто-то.
— И для этого нет музыки, верно?