Танцор Января
Шрифт:
Фудир не был в Закутке Эльфьюджи много лет и обнаружил, что ориентируется в нем уже не так хорошо, как раньше. Жаргон немного изменился; запахи, еда и звуки казались слегка экзотичными. Многое зависело от смешения этносов, которые поселились здесь во время Великой чистки. Местный квартал был богаче, чем Закуток Иеговы, а люди выглядели не такими напряженными. Но рука руку знает, и пары рукопожатий оказалось достаточно, чтобы Фудир получил доступ в клубный дом Братства, где он встретился с Фэнди Джексоном.
— Знай я, что ты придешь, брат Фудир, — сказал
— У нее все хорошо, Фэнди. — Фудир и хозяин дома восседали на мягких пуфах в комнате, устланной дорогими коврами и обтянутой тонкими красными, черными и золотыми занавесками-паутинками. Стоявший рядом слуга разливал чай и раскладывал по чашам ногутовую пасту. — Она с радостью отпустила меня.
Фэнди Джексон ударил себя кулаком в грудь.
— Да станет ее утрата моим приобретением! Чего желаешь ты от нашего братства, брат Фудир? Что привело тебя в мою скромную обитель?
— Боюсь, это запутанная история. Но в ее конце ждет Земля, вновь свободная.
Фэнди замер, так и не успев поднести чашку к губам, как и слуга, передававший вторую чашку Фудиру.
— Так ли это? — переспросил Фэнди. — История долгая, и до сих пор без такого конца. Был там один город, который мне предначертано навестить. Сей долг поклялся исполнить дед моего деда. Как же нам узреть такой конец?
— Это крайне щепетильное дело, кое следует держать подальше от цепких пальцев. Слышал ли ты историю о Крутящемся Камне? В чаше легенды может плавать боб правды.
— «Человек на день старше — человек на день мудрее». Предтечи много оставили после себя, хоть и больше воображаемого, чем реального.
— Тебе ничего не грозит. Рискую лишь я. И если в конце я ничего не обрету, ты для себя не понесешь никакого ущерба.
Фэнди обдумал услышанное, оторвал ломоть хлеба, обмакнул его в хумус и передал Фудиру.
— Чем наши братья и сестры могут помочь тебе?
— Есть один человек, — начал Фудир с полным ртом. — Сам по себе он никто. Но несколько недель назад некий флот миновал Ди Больд. Мы полагаем, семь кораблей. Возможно, восемь. Между ними был бой. Кто они были и куда направлялись — вот что нас интересует. Но сказывают, один корабль остался, или, возможно, только один этот человек — его мы и ищем.
Какое-то время Фэнди молча ел, пока в медной клетке позади него визжала обезьянка. Затем он кивнул, слуга торопливо приблизился к нему, и они, склонив головы, о чем-то зашептались. Потом Фэнди щелкнул пальцами, и мужчина спешно покинул комнату.
— Я послал вопрос, — произнес он. — Скоро эхо принесет ответ. Тем временем будь гостем моим, призову я женщин, умеющих танцевать рок-шарки, и будем мы пиршествовать сладостями и финиками. — Он хлопнул в ладоши. — Как жаль мне, что не могу предложить тебе ничего лучше сих бедных и неумелых танцовщиц; но они нечасто оступаются, и если одна привлечет твое внимание… — Он сложил кукиш.
Фудир, не вставая, поклонился:
— Щедрость твоя не ведает границ, Фэнди. Я не заслуживаю подобных почестей, но сочту
Пухлые красные губы Фэнди рассекли бороду оскалом.
— Ох-хо! Ох-хо! Какое временами безумие сходит на мужей. Желаю тебе вновь обрести ясность рассудка!
За обедом они обсудили дела, касающиеся терран. Те из них, кто обитал в Королевстве, жили относительно хорошо по сравнению с некоторыми другими мирами.
— Но в Пашлике удача отвернула от нас лик свой. Паш, тот, что предшествовал предыдущему — Пабло Альказар Четвертый, так его звали, — отнял все богатства у Закутка Сьюдад-Дей-Пашлик, чтобы оплатить свои долги, — а был он мужем затратных привычек. И изгнал весь наш народ, когда тот потребовал вернуть свое. Сын его понял, что ценнее денег рабы, которых можно отослать работать. Ха-ха! Теперь его внук жаждет вернуть нас, и некоторые повелись на его увещевания, но дети их по большей части обрели у нас новый дом.
— Мы живем страданиями других, — сказал Фудир. — И не изведать нам покоя, «покуда льва не смоет волной», и мы вновь обретем свой мир.
Танцовщицы, как и было обещано, оступались нечасто, и, учитывая, под какими углами изгибались их тела, это было чудом. Фудиру стало любопытно, из каких культур древней Земли родом их танец.
Скорее всего, предположил он, это был сплав сразу нескольких культур. Во время Темной эры песни и легенды цузов, жунгво, [61] мериканцев и других народов были сознательно перемешаны самими людьми. Лишь самые дотошные ученые могли проследить отдельные связи, но даже они не были уверены до конца.
61
Жунгво (от чжунго, кит. zhonggu'o) — самоназвание Китая, переводится как «центральное государство».
Впрочем, танец был чувственным и возбуждающим, а сладости и фрукты услаждали вкус. На девушках были юбки из лепестков и топы с бретельками через шею, их торсы едва скрывала прозрачная тафта, а парни были одеты лишь в белые хлопковые шаровары. Фудир почувствовал, как его пульс учащается вместе с нарастанием ритма, перезвоном зиллов и движениями тел, — все это очень сильно отличалось от синкопированного и скоординированного враданадьяма Иеговы. Одна из танцовщиц особенно усердно покачивалась у его пуфа, затем взяла финик с подноса, вложила его Фудиру в рот и со смехом закружилась прочь.
За время танца слуга Фэнди несколько раз возвращался, чтобы преклонить колени и прошептать своему господину что-то на ухо. Сей достойный муж почесывал бороду, слушал и кивал, после чего человек спешил назад. Фудир никогда не жаловался на нехватку терпения. Призрачный флот значительно опережал их, и метания вкупе с неточными сведениями ничуть не сократили бы расстояние до него.
Когда танец завершился, трубы смолкли, а запыхавшиеся танцоры вышли, Фэнди, изящно махнув рукой, передал Фудиру заметки, которые его человек составил, основываясь на слухах из Закутка.