Танцоры Аруна (Хроники Торнора)
Шрифт:
— Чего это они? — спросил неведомо как оказавшийся рядом Сефер.
— Учат плавать, я полагаю.
Безнадежно испачканную одежду шири понесли в дом Сефера. Элли вела Керриса под руку.
— Пощупай, — предложила она, подставив рукав. Пальцы ощутили приятную мягкость. Это был бархат чудесного золотистого цвета. Сестра Айлин привела в баню Борти. Сейчас он, толстощекий и темноволосый, важно вышагивал рядом с Айлин, глядя на мать большими черными глазами. Кел, облачившись после бани в синий шелковый халат с серебряным шитьем, ни на
Женщина с мотыгой на плече остановила Сефера каким-то вопросом. Закатный луч, отразившийся в металле, подсказал Керрису-это копье, а не тяпка. Вокруг города не было видно сторожевых постов, но он сейчас вдруг ощутил их присутствие. Вот если бы можно было предвидеть нападение азешцев!
В доме Сефера подали ужин: горячий хлеб с маслом, квашеные бобы, жареная рыба и сыр.
Сынишка Айлин ел, пока его не сморило. Борти так и заснул на материнских руках. Керрису было скучно, он тяготился обществом этих людей. Масляные лампы коптели. Под лестницей посвистывал сверчок. Его нипочем не найти, так ловко они прячутся. Пола говорила, что сверчок в доме-к добру.
— Что известно про азешцев? — спросил Риньярд. Шири закончили трапезу и отдыхали, лежа на подушках. — Они все еще неведомо где?
— Да, неведомо где, — ответил Сефер.
Айлин, укачивающая сына, заговорила:
— Ты убеждал, что разбойники хотят только нагнать страху, не намерены убивать. Я всегда верила тебе, Сеф, но сейчас не знаю, что и думать. Они не могут быть слишком далеко, а мы не знаем где и не пытаемся узнать.
— Верно, — согласился Сефер. — Мы просто не можем сделать этого.
— В моем пограничном отряде была разведчица, способная побывать не только в азешском лагере, но и пересчитать все перья в гриве коня их вожака.
— С каких пор у лошадей появились перья? — ехидно осведомился Калвин.
— Темнота, в Азеше перья вплетают в гривы. По числу перьев определяют знатность всадника.
— Нам до старости лет не довелось бы узнать про это, о мудрейший. — Калвин откатился от Эрилларда.
— Но почему о разбойниках ничего нельзя разведать? — недоумевал Риньярд. — Они, как все люди, оставляют следы подков на дороге и костров на ночлеге. Дельный следопыт сможет их отыскать.
— Не забывай, мы имеем дело с колдунами, — напомнил Сефер. — Их не проведешь.
— Пусть на них поохотится колдун. — Риньярд приподнялся, загораживаясь от света лампы. — Выследим их, пошлем войско, окружим и…
— Идиот. — Айлин толкнула рыжего ногой.
— Ты чего, — он даже обиделся. — Они не очень сильны, иначе не стали бы запугивать.
— Вот это правильно, Риньярд, — примирительно сказал Кел.
— Если бы они нас боялись, то не рискнули бы действовать напролом, поостереглись, — сказал Сефер.
— А ты, — Риньярд ткнул в него пальцем, — почему ты не используешь свое колдовство для ответного удара?
— Мои способности служат ши и не могут
Посрамленный Риньярд со вздохом полез под одеяло и спрятал лицо в волосах Дженси. Девушка довольно бесцеремонно его оттолкнула.
— Я, конечно, не колдунья, Сефер, — убежденно сказала Айлин. — Только знаю, что это ошибочное решение.
Снова запел сверчок. Кел откинулся на подушки, держа Сефера за руку.
— Завтра поедем к родственникам, Керрис. Они в нетерпении от желания с тобой познакомиться.
Наверняка просто жаждут, подумал Керрис. Поудобнее устроился на подушках. Элли смотрела на него, видно, хотела поговорить о чем-то. Культя начала зудеть.
— Милый, у Керриса в самом деле сильный дар?
— Несомненно, у него очень сильная внутренняя речь. — Сефер многозначительно взглянул.
Борти завозился. Айлин поднялась.
— Пойду к сестре. Кел, не забудь-завтра у нас занятия на площадке.
— Я помню.
Шири потихоньку прощались до утра.
— Пойдем в постель. — Кел, будто невзначай, скользнул рукой по груди Сефера. Этот чувственный жест вогнал Керриса в краску. Скрывая смущение, он потянулся за бокалом на столе.
— Доброй ночи, — сказал Сефер, поднявшись. — Приятных снов.
— Мы-то их увидим. А вот вы… — усмехнулся Эриллард.
Парочка удалилась вверх по лестнице. Керрис выругал себя за то, что весь обратился в слух и воображает себе несуществующие звуки. Ревнивая горечь готовилась излиться слезами. Он механически ковырял циновку.
— Давай поговорим, Керрис. — Элли поставила на пол лампу и присела рядом.
Сверху не доносилось ни звука. Больше он не мог об этом думать. По пальцам торопливо просеменил длинноногий паучок. Отказываться, объяснять отказ-на это не было сил.
— Что ты хотела узнать?
— Твои мысли.
Один Жозен мог вот так спросить. Он поднял голову и вытер глаза. Элли сидела скрестив ноги, руки лежали на коленях. Может быть, подействовало вино, но ему захотелось сказать все.
— Я о брате думал, о нашем несходстве.
— Вы очень похожи.
— Только у меня-это, — Керрис шевельнул обрубком, готовый вот-вот расплакаться. — Он-шири. У него есть Сефер, свой дом, все вы… — Он осекся, испугавшись, что его услышит не только Элли.
— Ты не знал любви?
Керрису вспомнилась Кили, ворочающаяся в грязных простынях в прачечной Торнора.
— Двое дарили мне любовь. Одна из любопытства, — он с болью подумал о Тридже, — другой из жалости. Старик и старуха-самые близкие мне люди во все время в Торноре.
— Я буду любить тебя.
В это невозможно было поверить. Она хочет посмеяться над ним или говорит не о том. Удары сердца грохотали в нем.
— Не из жалости?
— Нет. — Свет лампы золотил ее волосы. — Ты мне нравишься. Пусть у тебя нет руки, зато все остальное при тебе. — Элли расхохоталась, обнаружив другой смысл в своей фразе. Смеялась, а глаза были серьезны и глубоки.