Танцовщица для небесного бога
Шрифт:
— Не только поэтому. Поклоняясь Бхайрави мы втайне мечтаем получить над своим мужчиной такую же силу, как она над своим мужем. Во вселенной правят красота, знание и власть. Среди женщин красоту олицетворяет госпожа Падма, знание — госпожа Савитри, супруга Прародителя, а госпожа Бхайрави — власть. Но она живет под землей, и поэтому у женщин в нашем мире нет власти. А там внизу, в Патале, у женщин есть такое право. Поэтому говорят, что муж госпожи Бхайрави — лучший из мужей. Он никогда не посмотрит на другую женщину, а ведь об этом мечтает каждая. Но для нас это только
— Почему же он… не смотрит? — спросила Анджали.
— Потому что она завоевала его сердце, и теперь в их союзе власть принадлежит ей. Женщина всегда владеет мужчиной, чье сердце она заполучила.
— Заполучила сердце… Но как это сделать, наставница?
Сахаджанья вдруг рассмеялась, только смех получился не веселым, а горьким.
— Если бы я знала эту тайну, — сказала она, вешая последнюю цветочную гирлянду, — то не тратила бы время на обучение пустоголовых высокомерных танцовщиц, а наслаждалась бы счастьем. Заканчивай поскорее, сейчас мой урок, а я не люблю опаздывать.
6
Послеполуденный отдых каждый проводил, как хотел. В тот день отдых застал девушек на берегу пересохшей реки, возле старой плотины. Наставница Кальяни водила учениц в рощу возле заброшенной плотины — здесь было много прудов, и жара не казалась столь тяжелой.
После занятий некоторые ученицы нежились на травке, некоторые срывали в озере лотосы, а Анджали развлекала подруг танцем бахаи, исполняя его на жерди, которую держали на коленях две девушки. На потеху зрителям, Анджали перебегала по палке семенящими шажками, становилась в позу Натараджа, балансируя на одной ноге, или ловко крутилась то в одну сторону, то в другую. Хема подыгрывала ей на барабане, выстукивая бешеный ритм с таким пылом, что даже лоб ее покрылся капельками пота. Джавохири, отдыхавшая здесь же, смотрела на танец со все возрастающим неудовольствием.
— Ты похожа на обезьяну, которая пляшет на потеху публике, — сказала она.
— Ты завидуешь! — возопила Хема. — Никто не танцует бахаи так, как Анджали!
— Я могла бы и лучше, — бросила Джавохири.
— За чем же дело стало? — Анджали оперлась ладонью о жердь и сделала великолепный кувырок через голову. В воздухе мелькнули ее стройные белые ноги, и вот уже она стоит возле Джавохири, поглядывая насмешливо. — Может быть, царевна покажет нам, ничтожным, свое великое искусство? — спросила она, с нарочитой покорностью. Девушки вокруг начали обидно смеяться.
— Я бы показала, — бросила в ответ Джавохири, — да танцевать перед вами — это как кормить свиней лотосами.
— А может, боишься? — вкрадчиво спросила Анджали.
— Боюсь? Уж не тебя ли? Я берегу силы для главного испытания, и не желаю размениваться на детские пляски.
— Детские пляски? Что же тогда для тебя будет сложным танцем, о несравненная навозная царевна? — пропела Анджали, вызвав еще больший смех.
— Да уж не прыганье на палке! — огрызнулась Джавохири.
— Танец змеи? — предположила Анджали, приплясывая на месте, словно божественный танец переполнял ее существо, не давая спокойно стоять.
— Танец змеи, — подтвердила насмешливо Джавохири. — Вот где настоящее искусство.
— Так давай сравним, кто в нем более искусен и станцуем…
— Состязаться с тобой? Да я с тобой одну курицу есть не стану.
—…станцуем старой на плотине.
Воцарилась мертвая тишина, и даже Джавохири опешила.
— Анджали! — предостерегла подругу Хема, отставляя барабан.
Но в Анджали уже вселился демон, и остановиться было невозможно.
— Вызываю тебя на поединок, — сказала она раздельно. — Танец змеи, на старой плотине.
Джавохири оглянулась в поисках поддержки, но ее подруги не поспешили на помощь, а уставились с любопытством, ожидая, что она ответит. Но Анджали опередила:
— Если боишься, то признай поражение! — сказала она насмешливо.
— Еще чего, — Джавохири оттолкнула Анджали и полезла по ступеням на плотину.
— Вы с ума сошли! Сошли с ума! — причитала Ревати, заламывая руки.
— В самом деле, Анджали, — малютка Хема тоже засомневалась, — к чему так рисковать?..
Но Анджали даже не посмотрела в ее сторону и начала карабкаться следом за Джавохири.
Другие девушки тоже зашумели взволнованно и со страхом, многим казалась безрассудной подобная выходка, многие уговаривали не лазать на плотину.
Но соперницы никого не слушали. Все выше и выше поднимались по полуразрушенным глиняным ступеням две фигурки в пестрых штанишках-дхоти, и вот уже они стоят на самой вершине, так высоко от земли, что не разглядеть лиц.
— Я боюсь, очень боюсь! — Ревати обняла Хему за шею.
— Не бойся, — сказала Хема, успокаивая, скорее себя, чем подругу, — если наша Анджали что-то задумала, значит, она уверена в своих силах. Но им нужна музыка.
Она вырвалась из объятий Ревати и схватила барабан-дхолак, набросив ремень на плечи. Палочки в ее руках размеренно застучали по мембранам, задавая танцовщицам нужный ритм.
Там, наверху, на дамбе, музыка была услышана.
Плотина наверху частично осыпалась, и поверх шла дорожка шириной в пару локтей. Соперницы потопали ногами, проверяя, где придется танцевать. При этом они не сводили друг с друга глаз, гипнотизируя, почище двух змей, столкнувшихся во время охоты, а потом одновременно вскинули руки над головой, складывая ладони, изображая змеиную голову. Сначала танцовщицы медленно покачивались из стороны в сторону, и их гибкие тела и в самом деле напоминали змеи, когда те следят за дудкой факира.
Ритм стал быстрее и четче, и «змеи» на дамбе одновременно сделали по великолепному прыжку, поменявшись местами. Они чудом не слетели вниз, и пугливая Ревати вскрикнула, закрывая ладонями глаза. Но ее испуга никто не заметил, потому что взгляды всех танцовщиц были устремлены вверх. Вот снова барабанная дробь, и снова головокружительный прыжок… и один, и второй и третий…
— Они бесстрашные, как ракшаси… — произнесла одна из девушек, очарованная смелостью подруг.
— Безрассудные, — поправила ее другая, тоже следившая за «змеями» с напряженным вниманием.