Танцующая на углях
Шрифт:
Резкий разворот, и в воздух взлетает взметнувшаяся из-под моих ступней вереница белёсых песчинок. Ещё в их сиянии я вижу стройную фигуру совсем рядом, гораздо ближе, чем может показаться человеческому глазу. Но я-то не человек, зачем об этом напоминать?.. Вереница плавно осыпается к моим ногам, и глазам нашим предстаёт стоящая среди зелени кустарников под пологом из пальмовых ветвей бронзово-блестящая под лунными лучами тёмная фигура. Стоит ли говорить о том, что её смуглость была более чем достаточной?..
– Ты не меня ищешь?
– едва открываются, чтобы произнести фразу, пухлые розовые губы, взмах ресниц, и я не собираюсь отступать, просто повожу в воздухе ладонью, и песчаная
– Именно тебя, - слегка наклонила я на бок голову и раздвинула уголки губ в усмешке: - И долго ты меня ждала здесь? Надеюсь, я не особо тебя разочаровала?..
– Ты не можешь разочаровывать, богиня, ты не для этого рождена, - мягко, даже с какой-то грустью, улыбнулась Нгуни, и я окончательно поняла, что мы просто так не разойдёмся.
– Ты научилась быть такой, какая ты сейчас... А вот кем ты была, когда тебе было от силы двадцать десятков?! Ты не помнишь?! Конечно, не помнишь, ваша, богов, память слишком коротка, чтобы помнить такие мелочи!
– Не забывайся!
– позволила я себе повысить голос: - Я - богиня, и именно поэтому я не обязана помнить о мелочах, для этого есть люди и такие как ты!
– О да, богиня, о да...
– с каким-то садистским удовольствием согласилась нубийка; я отступила назад и одним взором заставила стражей отойти подальше от шатра. Да нет, вовсе я о них не беспокоилась, просто они могли помешать мне, принявшись соваться под руку без разбора. Единственными, кто остался рядом (тоже по неизвестным мне причинам, ибо кошки всегда чувствуют беду и стараются спасти шкуру, чего уж говорить о таксисте, который, кажется, чего только не повидал рядом со мной), оказались мои спутники. Ну ладно...
– Убирайтесь, это не для вас...
– А кто она такая?
– нахально проигнорировал мои слова Роман, и на меня снизу воззрились ещё две пары заинтересованных глаз.
– То, что не простая девушка, ясно и без паспорта...
– Идиоты, - вынесла я вердикт и почти без перехода продолжила: - Эта, по-твоему, девушка, есть самая настоящая баньши, слышал когда-нибудь о таком? Если нет, то тебя ждёт незабываемое зрелище, потому что если к концу она не выкачает из меня все соки, я вполне смогу сойти за приличную мумию. Как думаешь, мне пойдёт?..
– И щего мне тома не щителошь?
– логично заключил Сфинкс и... вдруг героически взлетел на уровень плеча таксиста и засверкал в темноте решительным взором: - Ну, кто там шамый штрашный, выходи, потлый труш!.. Нет, не потный, а потлый! Н-не перепивайте меня, я и шам шопьющь!..
– Не перепивать тебя, ты сам сопьёшься?
– уточнил Роман, и я невольно улыбнулась, когда Сфинкс только глухо зарычал и опустился обратно, вот разве что улыбка получилась каким-то оскалом...
– Так, и что мы теперь собираемся делать?.. А... где она?
– Я здесь!
– прокричал откуда-то с той стороны озерца густой красивый голос.
– Точнее, мыздесь, если вы не против, конечно... А если и против, то это уже не имеет значения, потому что...
И тут началось как раз то, чего я больше всего не хотела, когда была в оазисе впервые. В общем, я начинала пожинать плоды своей деятельности. В том смысле, что... оазис вокруг нас, точнее, пальмы, пусть и некоторые отдельные, но в большом количестве, ожили. И, естественно, стали приближаться ко мне. И самым страшным было то, что по мере их приближения казалось бы обыкновенные деревья местной флоры стали принимать человеческие очертания. Появлялись руки, ноги, лица, большинством изуродованные, какого-то зелёного оттенка, искажённые слепой ненавистью и... болью! Они становились всё больше похожими на людей, разве что огромного роста, не свойственного бывшим мужчинам и юношам их возраста. И у всех у них были претензии ко мне лично, они вполне собирались их мне прямо сейчас высказать в самой нелицеприятной форме, а над всем этим гордо возвышалась красавица-нубийка. Я даже не была уверена, что Нгуни - это её настоящее имя. Баньши в моей земле имеют обыкновение настоящие имена скрывать, потому что иначе их было бы слишком легко поработить, подчинить себе, а без свободы они не смогли бы творить все те гадости, для которых, собственно говоря, и жили...
– Слушай!
– крикнул мне в самое ухо Роман, когда земля в очередной раз едва не ушла у него из-под ног: - У меня иногда создаётся впечатление, что в вашем Египте одни мутанты собрались!
Следующим движением разобидевшиеся на такое сравнение ближайшие к нам "пальмы" так наподдали ему, что он перелетел через головы тех, кто нас окружал, и был погребён где-то в песках возле кустов тростника и акаций.
Я осталась практически одна в этом сумасшедшем круговороте, и это ребят, кажется, даже порадовало. А в следующие мгновения ко мне потянулись сотни скрюченных цепких пальцев, и их лица показались в опасной близости от моих глаз. Мне вдруг стало так мерзко на них смотреть, что я готова была выть от безысходности, потому что действовать-то я действовала, вот только эта мерзавка, Нгуни или как там её, тянула из меня столько силы посредством требовавших немедленного восстановления справедливости деревьев, что, казалось, нубийка сама сейчас лопнет от переизбытка, а я... упаду...
Да нет, я, конечно, использовала все свои возможности на полную, как говорят в современном Роману времени, катушку: я посрезала своими дисками цвета кошачьего глаза половину реликтовых растений, я могла бы считать себя вполне приличным дровосеком, будет ещё одна профессия, если... вот эти всякие "если" меня всегда так сильно угнетали, что я просто терялась! Ну не могу же я проиграть какой-то баньши, пусть даже я не знаю, чем провинилась перед ней!.. И всё же факт остаётся фактом, и мне оставалось только с досады глухо рычать, когда перерезанные моими усилиями "стволы" снова срастались, как ни в чём не бывало! Злоба, раздражение застилали мне глаза настолько, что я уже, казалось, не видела дальше собственного носа, это я - великая египетская богиня разрушения! Это я - главнейшая для смертных в их последний час!..
А потом я всё-таки упала.
Нет, больно не было. Было обидно, очень обидно, даже злоба вылетела из меня, когда я налетела на густые кусты акации и погнула их своим телом, не в силах уже подняться. По рядам моих противников пробежал торжествующий рокот. Я уже ощущала на себе их жадные прикосновения, они восполняли тот пробел, который я им не дала восполнить когда-то очень, очень давно, так давно, что моя память уже не воспроизводила... Зато с лихвой воспроизводила чья-то другая память, я даже, кажется, знала, чья...
– Каково тебе теперь, великая богиня, быть распростёртой на земле своей же собственной силой?
– тонко захохотала Нгуни, и парни нехотя раздвинулись, пропуская её ко мне. Я не пожелала удостоить её ответа, ей он, в принципе, был не нужен, так пускай выговорится!.. А я пока полежу.
– Каково тебе чувствовать себя униженной какими-то смертными? Каково, а? Я хочу знать?
– она приблизилась и склонилась ко мне. Её лицо оказалось к моему совсем близко, и я только немного прищурилась, не желая отвечать ей прямым взором: ещё чего не хватало!..
– Ответь мне, пожалуйста... Я давно хотела увидеть, как это произойдёт, как ты будешь ощущать себя... на их месте! Они ведь были в таком же положении, как и ты!