Танцующая на углях
Шрифт:
– А... ну, мы это... Мы же это... Того... Дуэль!
– маловразумительно выдал Роман.
– Та!
– гордо вякнул снизу Сфинкс.
– Мы того!
– Я вижу, - мрачно подтвердила я их самостоятельный диагноз.
– Больше не хочу. Ни видеть, ни...
– я усмехнулась, - ни "того" тоже не хочу. Creah!
– и захлопнула дверь, с трудом сдержав себя от резких движений в их сторону, пока правда чего не того не сделала...
– Идиот, - выдохнул Роман, поспешно отступая от порога и горящими глазами зыркнул на полульва: - И ты тоже! Как я мог тебя послушать! Не иначе как солнечный удар схлопотал статуэткой по затылку!
– А прищём тут я, сопственно? Я тебя толкал на это непогоуготное тело?
– Вот я ей и передам, что ты о её теле
Стёкла из окон вылетели окончательно. По крайней мере, так показалось на первый весьма поверхностный взгляд. А другого бы просто не получилось по той простой причине, что присутствовавшим поблизости очень явственно показалось, что маленький домик взорвало напрочь. Яркий свет полыхнул в разные стороны рваными языками пламени, которые, впрочем, практически тут же исчезли, растворившись в бархате ночи. И в тот самый момент, когда всё это произошло, наши герои банально попадали на землю, дабы спасти хотя бы самое дорогое, что у них было, - себя. Поэтому точно того, что произошло и что именно полыхнуло, не мог бы назвать ни один из них. Разве что всем троим резко стало так плохо, что свои ощущения они могли описать довольно красочно... Роман как раз этим и занялся, когда крыша несчастного домишки выгнулась наружу, дрогнула пару раз, а потом и вовсе раскрылась как диковинный цветок, сильно напомнив им раскуроченную землю кладбища перед тем, как они попали в этот мир. Из образовавшегося пролома вырвался наружу яркий свет едкого зеленоватого оттенка, в котором, словно в тумане, возник тот, кого Сфинкс называл "Шхотепапб". Повинуясь малейшему волнению световых лучей, трепыхались его тончайшие многослойные одежды, а в руке его полыхал камнями в довершении тонкий золотисто-зеленоватый посох.
– Это что?
– почему-то писклявым голосом поинтересовался Сфинкс и поспешил прокашляться.
– Вот и случилось!
– словно бы в ответ захохотал Схотепабр, восхищённо озирая собственные руки, и вдруг резко вскинул вверх посох, не менее любовно воззрившись на него: - Я стал сильным, как боги! Теперь я сам бог! Я бог!
– Ну и что так орать о своей болезни?
– прокряхтел Роман; он с трудом опёрся на руки и почти тут же взвыл от боли в локтевом суставе. Кажется, вывих.
– Я теперь величайший! Я теперь смогу сделать всё, что только в силах высших, ибо я сам отныне принадлежу к Небесным! Берегись, Осирис! Ты счёл меня глупцом, когда я попал в твоё мёртвое царство! Но теперь-то я смогу доказать тебе, как ты был не прав!
– он захохотал, потрясая прозрачными в свете сияния руками, сжал их в кулаки и медленно опустил глаза куда-то себе под ноги: - Милая моя! Моя любовь, спасибо тебе за этот дар, спасибо! Я ещё вернусь за тобой, я приду, чтобы забрать тебя, моя слабость, моя сила, моя жизнь! Я вернусь! И тогда ты сама станешь новой Исидой! Сама!
– он снова разразился счастливым хохотом и осыпался серебристым порошком прямо в воздухе, в ярком сиянии. Марево это задрожало, и вкрапления, ненадолго возникшие в чёрном бархате ночи, погасли, исчезнув, казалось, вместе с остальными звуками. Так, по крайней мере, первоначально показалось тем, кто ещё оставался в пределах досягаемости домика. А потом эта давящая тишина точно треснула по швам, разбавляясь звуком женских рыданий. Плакала богиня. Та, кто с этого дня стала обыкновенным смертным существом. Та, кто слишком ото всех отличалась, и за это заплатила сполна, даже слишком дорого...
– Эстела? Эй, Эстела... Эстелочка, Эстел, ну не плач, а? Не плач...
– Не трогай меня!
– я так неожиданно вскинулась, скидывая его руки со своих плеч, что отшатнулись чуть ли не на метр все, вплоть до Марселлы.
– Зачем, зачем вы помешали?! Я же могла держать его сознание, я могла! Зачем вы меня отвлекли, да как вы посмели?! Как вы могли?!
– Что ты имеешь в виду?
– растерянно из-за моей истерики пискнул Роман и почти сразу же прокашлялся: - Ты что, хочешь сказать, что знала?..
– Да! Я знала, что он появился в этом мире не только потому, что страстно желал меня увидеть! Да! Но я могла...
– Что?!
– неожиданно не только для меня, но, кажется, и для себя самого взвыл таксист, вскакивая на ноги и глядя на меня уже сверху вниз: - Что?! И ты обвиняешь в чём-то нас?! Ты, великая и непобедимая мудрейшая богиня?! Так?!.. Да пошла ты, знаешь куда...
– он едва не задохнулся от гнева, буквально душившего его, прожёг меня испепеляющим взором и развернулся к дверям. Я отвернулась от укоризненных глаз Сфинкса и Марселлы, боги с ними, они этого не заслужили... Шакалы их возьми, да неужели виновата я?! Если да, то почему мне самой так не кажется?! А-арр!
– Роман!
– нарычавшись вдоволь, крикнула я. Сфинкс, перепуганный скорее по привычке, потому что без моей божественной силы я уже не могла ему сделать ничего существенного, выглянул из-за тонюсенького треножника, за который успешно спрятался, и не менее испуганно метнул взгляд на дверь. Роман не откликнулся. Демоны, не привыкла ведь повторять дважды!
– Роман!! Роман, вернись! Роман!.. Вернись, пожалуйста... вернись... я всё прощу...
– Ну ты и зараза, - раздалось прямо из-за двери: вот мерзавец, он никуда не ушёл! Боги, как же ужасно быть человеком, бр-р!
– Скажи мне, какое дело ты не сможешь повернуть в свою сторону? Ты даже без божественности выкручиваешься...
– Да! Я больше не богиня! Да... Но и без "божественности" я смогу так с тобой поговорить... М-м, прости, я говорю не то, - с трудом выдавила я и едва заставила себя снова разжать зубы: - Я. Прошу. Прощения. Слышишь?
Роман вздохнул. Потом ещё раз. А потом в проёме двери показалась его физиономия. Я взглянула на него... и поняла, что Схотепабр был очередной блажью: таксист не смотрел на меня с состраданием! Я ему была благодарна хотя бы за это... для начала...
– Ладно, - ещё раз тяжко вздохнув, кивнул Роман и появился в комнате в полный рост со скрещёнными на груди руками, - ладно. Я помогу тебе. Ведь как я могу отказать тебе, когда ты так просишь, вот только...
– Прекрасно! Я всегда знала, что на тебя можно рассчитывать!
– решительно подскочила с пола я, взяла на руки кошку и гордо прошествовала мимо него.
– Знаешь, нам придётся немного попотеть.
– Што ты хощешь шкажать?
– вякнул снизу наконец сообразивший, что всё произошедшее не сон, Сфинкс.
– Не шобираешьшя же ты...
– В царство мёртвых!
– торжественно закончила я, прерывая напряжённое молчание.
– Именно туда мы и пойдём! Подумай сам, Сфинкс, если он сможет добиться своей цели, то скорее всего Осирис не оставит от него даже тела для засушки на память. А тогда прости-прощай моя божественность. А вместе с ней прости-прощай стремление Романа ещё раз посмотреть в прекрасные глаза Любы Бочансковой. Кому что нравится?!
– Шантажистка!
– с уважением в голосе протянул таксист, его глаза уже сейчас, при обещании поближе познакомиться с Любой, лихорадочно заблестели (ой, как тут всё запущено! И как всё это удивительно мне на руку!), оказывается, всё не так безнадёжно, как казалось. Я и без своей силы осталась всё той же кошкой.
– Ну ладно, поможем тебе. Вот только как именно мы попадём в это самое царство? У тебя там налажены связи или поплывём через какой-нибудь Стикс, но тогда будут нужны монетки, чтобы оплатить проезд Харону, или кто там у вас?