Танцующая на углях
Шрифт:
– Осирис! А где же в таком случае Исида?! Что он сделал с ней?!
– Ни единым словом он её не тронул, - растерянно покачал головой бог, вскинув на меня безнадёжно бесцветные глаза. Как это? Как это не он? А кто же тог...
В залу ворвался такой силы ветер, что высоко висящие почти под потолком единственные не тронутые в этом помещении ткани затрещали, взмыв куда-то ещё выше, а дверь, ведущая на платформу перед лестницей, загудела неровно и, покрывшись мельчайшей сеточкой трещин, прахом влетела внутрь помещения, серым пеплом осев на золотые ступени.
– Ого!
– только и успел ошалело выдохнуть Роман, едва ветер достиг нас и
– протянул он и, совершив несколько неровных, но красивых кругов, как балерина в питерской опере, ухнул в зловонно пахнущую чёрную воду бассейна. Я успела вовремя ухватиться за плечо Осириса, а тот по-прежнему продолжил сжимать побелевшими ещё больше его изначальной бледности пальцами, почему мы и остались почти незатронутыми. Я только меланхолично проследила за тем, как, воодушевившись заразительным примером таксиста, в бассейн один за другим, а кто и по несколько сразу, души нырнули вслед за ним.
– Ай! Ай! Да не тяните вы меня книзу, я уже накупался-а-а!! Ёлы-палы, а! Ну...
– дальше ряд практически непереводимых на бумагу выражений.
Так, начало неплохое. Громкое начало. Главное действующее лицо ещё не появилось, а у нас уже кричат. Я тяжко вздохнула, прекрасно понимая, что этим дело не кончится, что вот сейчас... Он появился и без моих представлений. Просто в центре помещения вспыхнул огромный огненный шар, который лопнул, разлетевшись в разные стороны мельчайшими искрами, и на месте его оказался уже знакомый и вполне ожидаемый нами новоявленный бог. Я оскалилась, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не зарычать по привычке... Искорки ударились в стены по сторонам от Схотепабра, и вся зала озарилась ярким ослепительным светом. М-да, если это всё, на что он стал способен...
– Я вернулся!
– громогласно заявил новоявленный бог, грозно сверкнув глазами в направлении Осириса, совершенно, причём, игнорируя и меня, и выныривающего то и дело из чёрной воды Романа. Просто вздёрнул вверх подбородок и обозрел пространство, после чего довольно неприглядно ухмыльнулся: - Что ж, бывший бог, я крайне рад тому, что ты не стал призывать себе на подмогу остальных своих сородичей, это разумно. Вот только никак не возьму в толк, сделал ли ты это из боязни, что узнают о твоём позоре, или же ты и вправду так же благороден?!
– он рассмеялся, видя реакцию Осириса, точнее, её полнейшее отсутствие, и только мне было видно, как сильно побледнели пальцы, сжавшие подлокотники.
– Надеюсь, твоё разумное молчание означает, что ты согласен добровольно отдать мне этот трон?
– Ты - мразь. Пыль человеческая под моими стопами, - почти спокойно ответил на его вопрос бог, чем вновь насмешил Схотепабра. Мне начало нравиться этот человеческое отродье...
Словно услышав мои мысли, новоявленный родственник внезапно остановил взгляд на мне, и глаза его неожиданно потеплели. Роман, видимо, заметив, как изменилось моё лицо, негодующе забулькал, чем на долю секунды отвлёк Схотепабра на себя, и за это короткое время я успела всё понять. Всё - это очень многое, пусть даже это говорят уста бывшейбогини. И когда Схотепабр вновь возвратил мне своё внимание, я уже ответила ему тем взглядом, которого он заслуживал. Он улыбнулся в ответ и протянул мне руку.
– Иди ко мне, моя принцесса, моя слабость...
– Ты что, пойдёшь?!
– взвыл из своего бассейна таксист, когда я сделала первый шаг. Я даже не взглянула на него, носком ноги швырнула в него кусок ткани, валявшийся рядом (кажется, она накрыла его с головой, потому что ещё какое-то время после этого слышался плеск воды), и продолжила путь.
– Ты - моя жизнь!
– восхищённо выдохнул Схотепабр и расхохотался, когда я скрестила почтительно руки на груди и согнула перед ним спину. Конечно, мой милый, это так. И если кто-то думал, что я поступлю иначе, то он глубоко ошибался: мы, кошки, любим комфорт. А что мне может дать жалкий таксист, который этому миру и не принадлежит-то вовсе.
– Я пришла сюда к тебе, чтобы проверить, как ты справишься. Мне ведь не нужно, чтобы в самый неподходящий момент Осирис с его жёнушкой объявились здесь и затребовали обратно то, что якобы им принадлежало...
– За это можешь не волноваться, моя слабость, - поспешил заверить меня он и сурово глянул на Осириса, - это уже не в их власти. Это уже в нашейвласти, - он обнял меня за талию, притянув к себе, и внезапно глубоко заглянул в мои глаза. Надо же, он что, не подозревает даже, что я - всего лишь тень?! Он не сумел выучить даже элементарных азов, которым учатся с малого детства, с момента первого ощущения своей силы!.. Я отстранилась от него:
– Не надо, - он удивлённо вскинул брови, а зрачки наискосок перерезали молнии.
– Не надо, - твёрдо повторила я.
– Я боюсь, что ты ещё не можешь достаточно контролировать свою силу, чтобы твой поцелуй не стал для меня даром смерти...
– Ты предлагаешь это проверить на ком-то другом?
– Да, - решительно кивнула я.
– Твой дар - смерть, это самый страшный и самый дорогой после дара жизни подарок. Я хочу, чтобы ты опробовал его на нём, - я кивнула на Романа, - всё равно его тоже придётся убивать, если, конечно, тебе не нужен безмозглый раб.
– Ты этого и вправду хочешь?
– захохотал Схотепабр. Я тонко улыбнулась и склонилась перед ним, так же скрестив руки на груди. Осирис выпрямился в кресле, когда Схотепабр, отпуская меня, поднялся над полом по привычке бога подземного мира (его способности, а я всегда умела только падать, вот летать как-то не доводилось). Я же опустилась на колени в знак того, что смиренно приклоняю голову перед тем, кто всего лишь смилостивился перед моим ничтожным желанием.
– Поднимись из тлена, мерзкое существо, - подражая неизвестно кому (уж точно не мне, я при нём старалась с людьми нормально обращаться, чтобы не попортить свой авторитет) произнёс с патетикой в голосе Схотепабр, взлетев над бассейном. Роман как раз только закончил борьбу с намокшей тряпкой в свою пользу, и посему неожиданный взлёт из довольно неприятной жидкости оказался для него внезапным. Он раскашлялся, пару раз чихнул, глядя на Схотепабра сверкающими из-под нависших над бровями локонов, которые он не в состоянии был убрать, так как конечности неожиданно онемели.
– Спустись пониже к воде, бог, она ничего не сделает тебе, но быстро заберёт от тебя его душу, - напутствовала я его, насмешливо улыбаясь, Схотепабр узнал во мне прежнюю меня и послушно опустил слегка кончики пальцев. По одному мановению его руки подбородок Романа сам собой поднялся немного вверх, и египтянин едва раздвинул губы в презрительной улыбке:
– Гордись, ничтожный, ты покажешь сейчас бывшему величайшему богу Египта его божественную слабость. Это, надеюсь, станет тебе утешением, ведь погибнешь ты во имя моего процветания... впрочем, меня не огорчит и то, если ты расстроишься. Для нас это уже не будет иметь значения...