Танцующая с Ауте. Трилогия
Шрифт:
– Да, благодарю вас. – Ух какая я вежливая! Просто скулы сводит!
Все остальные, прекрасно зная о наших с Зимним (плохих) отношениях, подались назад, освобождая побольше свободного пространства. И приготовились наслаждаться спектаклем.
На этот раз древний улыбнулся почти искренне. На что я мгновенно обиделась: что тут смешного?
Но даже несмотря на старую, тщательно взлелеянную неприязнь, я смотрела на него, как спасенный от голодной смерти мог бы смотреть на сливочный торт. Жадно. Древний был красив, красив необычайно. Безупречно белая кожа, волосы цвета холодной пурги, глаза и камень во лбу, точно фиалки на горном склоне зимой. Высокий, тонкий, дивный, он двигался с естественной грацией охотящегося волка. Матерого, седого волчищи, сочетающего легкость и подтянутость юности с неизмеримым опытом прожитых тысячелетий. Под снежно-белой одеждой скрывалось тело, которое, как я отлично знала, было сильнее и выносливее, чем у любого, даже самого экзотически выглядевшего монстра. А в нем – душа более черная, чем у всех демонических страшилок вместе взятых.
И сейчас я находила в этом какое-то болезненное утешение. Зимний почти успокаивал своей постоянностью что бы ни случилась, этот белобрысый мерзавец был и будет все тем же. То есть мерзавцем. Белобрысым.
Аминь.
– Торра Антея, я так понимаю, у вас есть предположения, почему темные вдруг решили напасть на Хранительницу Эль?
А то он не знает.
– Есть.
Пауза. Я не выдержала первой. С обреченным вздохом:
– Лорд Зимний, только не говорите, что вам ничего не известно о том, что такое «Драконья Кровь».
Выражение холодных фиалковых глаз не изменилось.
– Я полагал, вне Эль-онн никто не знает, что вы являетесь носителем… – Он сумел произнести это как вопрос.
– Теперь знают.
– Ах! – Это было очень понимающее «ах». Я не без труда подавила желание вцепиться в его прекрасные черты, дабы немного подпортить это белоснежное совершенство. И заломила бровь в демонстративно человеческом вопросительном жесте, понимая, что древнего это обязательно разозлит.
– Хранительница, – (Ого. Раз меня назвали «Хранительницей», а не пренебрежительно-кратким «регент», он и в самом деле обеспокоен), – я настаиваю на увеличении вашей охраны. Особенно если ваши обязанности заставят вас покинуть Небеса Эль-онн.
– Боевой звезды северд более чем…
– Я настаиваю.
Очень он это проникновенно произнес. Меня так прямо до самых костей пробрало ледяным холодом, перед глазами закружились темные пятна. Надо было бы, конечно, поскандалить из принципа, но тут древний, к несчастью, был прав.
Так что ограничилась только вопросительным, бесконечно раздраженным взглядом.
– Регент! Вам так не терпится попасть в гарем какого-нибудь напыщенного демонского царька?
Ах… Ты…
Я размахнулась, но наученный долгим опытом Зимний успел перехватить руку и без труда отвел ее в сторону. С виду Атакующий может казаться эфирным и изящным, но хватка у него, как у свалившегося вам на голову айсберга. Холодная и очень, очень твердая.
– Пустите, – тихо и злобно сказала я.
На прямой приказ своей Хранительницы лидер Атакующих не обратил ни малейшего внимания. Типично.
– Либо вы позволяете нам принять элементарные меры безопасности, либо берете назад свои слова о том, что вас недостаточно хорошо охраняют, Тея-эль!
Я зашипела.
И внутренне скривилась, предвидя, как буду натыкаться на увешанных оружием мальчиков, рыскающих вокруг со свирепым выражением на хищных лицах. Зимний, на лице которого отражалось ну прямо-таки безграничное (и очень оскорбительное) терпение к моей глупости, набрал воздуха для следующей тирады:
– Хранительница…
Перебила недовольно-согласным взмахом ушей. Выдернула руку. И в тот момент когда враг расслабился, смакуя маленькую победу, спросила:
– Быть может, древнейший, вам что-нибудь говорит имя Ийнэль?
Лидер Атакующих, при том что его самоконтроль был, без всяких сомнений, безупречен, редко когда утруждал себя необходимостью применять его. Эль-ин вообще думают и чувствуют с полнейшим равнодушием к тому, кто об этом знает и какие из этого сделает выводы. Благо выводы в девяноста случаев из ста оказываются неверными. Но сейчас древний не позволил себе даже легкого цветового смещения в ауре, которое обычно свидетельствует о том, что сенсорный раздражитель зарегистрирован мозгом. Ничего. Будто и не слышал.
И это меня испугало.
– Леди тор Дериул-Шеррн, будьте добры передать вашему консорту, что мне хотелось бы с ним поговорить. В любое удобное для лорда арр-Вуэйн время.
Вот теперь стало действительно страшно. И даже не потому, что древнейший только что фактически подтвердил связь Аррека с алчущим моей крови темным эльфом. Просто до сих пор всякий раз, когда Аррек и Зимний оказывались наедине, это заканчивалось бо-ольшой дракой. С тяжелыми ранениями. Дуэли до смерти я запретила едва ли не первым своим указом, но как прикажете запретить пьяные потасовки?
Зимний посмотрел на меня и… как-то… Улыбнулся? Невероятно. Промелькни это выражение на чьем-то лице, оно выглядело бы как попытка успокоить.
Раз уж такое мерещиться начинает, надо срочно брать себя в руки.
– Как сегодняшний инцидент отразится на наших отношениях с Темными Дворами?
Министр иностранных дел на мгновение задумался.
– Да никак. Дальше портиться там уже нечему. И то ладно.
– Проконтролируйте оливулца по имени Ворон Ди-094-Джейсин. Мягко. Он, конечно, знает много того, что лучше забыть, но он мне нужен.
В фиалковых глазах вспыхнули и завертелись серебряные звездочки, мои ноги обдало леденящим сквозняком. Не любил Зимний обходиться с оливулцами «мягко».
Бедняга. Но жизнь состоит из череды разочарований, не так ли? Это я не произнесла вслух, но была уверена, что мысль Зимний уловил.
– Да, регент. – И скрежетание зубов стало музыкой для моего измученного сердца.
– Кстати о воронах. И прочих пернатых. Что вы знаете о самодеятельности Тэмино тор Эошаан?