Танцующая с бурей
Шрифт:
Часть экипажа собралась у перил поглазеть. Касуми и Акихито присоединились к ним, пытаясь разглядеть происходящее. Облакоходы ворчали и бросали друг на друга мрачные взгляды, не предвещавшие ничего хорошего, некоторые ругались так изощренно, что произвели впечатление даже на Акихито. Касуми повернулась к одному из облакоходов и увидела гнев в его глазах.
– Что происходит?
Из своего укрытия между бочками чи Юкико мрачно наблюдала за матросами, топтавшимися на одном месте, не задаваясь вопросом, что происходит. Она уже два дня отсиживалась на носу, стараясь не встречаться с отцом и едва
Юкико увидела, как капитан Ямагата вышел из своей каюты на нос неболёта, держа механическую подзорную трубу в мозолистой руке. Упершись ботинком в перила, он нажал кнопку на приборе, который, выдвигаясь, загудел моторчиками и пружинами. Прищурив один глаз, он смотрел в подзорную трубу на пожар, тихо ругался сквозь стиснутые зубы и качал головой. Завибрировав и щелкнув, подзорная труба удлинилась, ее линзы сдвинулись при наведении фокуса на стену огня.
– Кагэ, – прошептал он.
– Тени? – спросила Юкико, оживляясь.
Капитан удивился, услышав ее голос. Ему стало не по себе. Он бросил взгляд через плечо в сторону политехника, затем снова посмотрел на Юкико, которая ждала ответа.
– Разрази меня гром, – глупо усмехнулся он. – А я тебя не заметил.
– Это я, Кицунэ, – напомнила она ему. – Что вы сказали о Кагэ?
– Ты не должна была это слышать, – Ямагата провел рукой по затылку. – Пожалуйста, не говори никому, что я произнес это слово. Иначе меня сварят живьем в кипящем котле.
– Почему? – Юкико заговорщицки понизила голос, пристально следя за гильдийцем.
Ямагата явно боялся, что его услышат.
– Мы не должны говорить о Кагэ. Формально их не существует.
– Но они годами нападают на лотосовые поля на севере.
– Откуда ты знаешь? Об этом никогда не сообщают по радио.
– Они обитают в стране Кицунэ, – пожала плечами Юкико. – А мы жили там, когда я была маленькой. Всякий раз, когда горели поля, деревенские женщины шептались о Кагэ и чертили в воздухе охранные знаки. Матери там даже пугают ими своих детей. Говорят, что Кагэ приходят ночью и утаскивают непослушных в ад.
Ее глаза заблестели от воспоминаний.
– Ну и не болтай ничего такого, слышишь? – сказал Ямагата. – Особенно, когда Старый Киоши рядом.
– Старый Киоши?
– Наш гильдиец. – Ямагата незаметно повел головой в сторону политехника.
– Он стар?
– Если верить слухам, он служит Гильдии дольше, чем я живу. Но кто знает, что там, внутри скафандра.
Юкико вскочила на ноги, прижалась к перилам и посмотрела вдаль, прикрываясь ладонью от солнца. Вдали, на горизонте, среди рычащих муссонов, возвышались горы: огромные острые вершины обдуваемых штормом скал пересекали северную часть Шимы и назывались хребтами Йиши. Из алого ковра поднимались черные пики, покрытые ослепительно белым снегом. Горы Йиши были последним островком дикой природы Шима, где обитали, если верить легендам, беспокойные мертвецы и демоны из глубин ада. В старых легендах говорилось, что, когда Бог-Создатель, Великий Идзанаги, искал подземный мир Йоми, чтобы вернуть свою мертвую жену, он нашел врата в Йиши. Юкико родилась у подножия западных хребтов. Некогда пышные красивые сельские пейзажи дзайбацу Кицунэ теперь превратились в огромное лотосовое поле, покрытое шрамами дымящейся мертвой земли.
Она прищурилась, едва различая пламя у подножия одной из самых больших восточных скал. Сняв защитные очки, она нахмурилась, увидев слой сажи и дыма на линзах.
– Официально сообщают всегда одно и то же, – сказал Ямагата. – Природный пожар, ничего необычного. Конечно же, не поджог. Опасно даже предполагать, что это поджог.
– Значит, Гильдия лжет, – она плюнула на стекло и протерла его краем уваги.
– Ну, их трудно винить, – Ямагата нахмурился над своей подзорной трубой. – Если они признают, что лотосовые поля сжигает организованная группа, значит, они подтвердят, что не способны защитить свою собственность, а это слабость. Потеря лица.
– Но это просто глупо! Там все знают, что Кагэ существуют.
– Тамошние дюди в расчет не берутся.
Юкико удивленно моргнула.
– Фермеры. Крестьяне, – Ямагата махнул рукой. – Гильдийцев не волнует, о чем они там шепчутся и чем живут. Их волнует сёгун, элита Казумицу и власть над армией. Они сохраняют лицо. Мало кто признается в слабости, и они в последнюю очередь. Очень многое зависит от восприятия, поэтому важно выглядеть сильным. Гильдийцы и силы сёгуна похожи на несчастную старую пару супругов которые ненавидят друг друга, но никак не могут расстаться. И каждый наверняка надеется, что когда-нибудь получит полную власть, как-то так… – капитан пожал плечами. – И в то же время по радио ничего не говорят о Кагэ, а ведь сгорает все больше и больше урожая.
– Деревенские старухи говорили, что Кагэ – это злые ками, которые поклоняются огню. А вы говорите о них, как будто они люди.
– О, они – люди, – фыркнул Ямагата. – Из плоти и крови, совершенно точно. Кто знает, почему эти ублюдки так поступают? Бедные фермеры абсолютно бесправны, и никак не могут на это ответить. Психопаты. Не придумали ничего лучше. Ходят слухи, что это группа гайдзинов, пытающихся подорвать силы Гильдии, ослабить боевую мощь. Белые муравьи, подрывающие устои страны. Чертовы дикари.
– Тогда пожар на перерабатывающем заводе на прошлой неделе…
– Послушайте беспроводное вещание. Следователи Гильдии сказали, что это был несчастный случай. Ну, верьте, если хотите, – капитан опустил подзорную трубу, протянув ее девочке, пока надевал очки. – Но я знаю, что эти Кагэ стоят Гильдии кучу денег. По слухам, они сейчас стали делать собственные радиопередачи на переменных частотах и выходят в эфир каждые выходные. На пиратской волне, которую Гильдия не может проконтролировать.
Юкико закрыла один глаз и посмотрела сквозь жужжащее стекло на появившиеся в окуляре грозовые облака и горы, покачивающиеся в такт движению корабля. Держась одной рукой за перила, она видела большое поле лотосов. Среди раскачивающихся стеблей расползались языки пламени, яростно пожирающие алые цветы. Взад-вперед бегали крошечные фигуры отчаявшихся фермеров, разбрызгивающих черную воду ручными насосами в тщетной попытке спасти урожай. Пламя распространялось все дальше, подгоняемое палящей летней жарой. Она видела ужас и страдание, людей, рисковавших жизнью ради ядовитых сорняков, упорно пытаясь отстоять свою землю, пока Фудзин, Бог Ветров, ловко управлялся со своей пламенеющей красным конницей. Было очевидно, что люди бессильны. Урожай сгорит. И все же они боролись, наблюдая, как их труд и усилия превращаются в дым.