Танцующий феникс: тайны внутренних школ ушу
Шрифт:
Многие современные мастера тайцзицюань и синъицюань считают важнейшим «подвижно-пустотное усилие» (линькунцзинь) или «подвижное усилие» (линьцзинь). Понятие «линь», обычно переводимое как «подвижный» в традиционном даосском лексиконе, связанное с движениями духов, передает, таким образом, ощущение некоего «одухотворенного» движения. Занимающийся как бы вытягивает бесконечную нить из нижнего даньтянь и «сбрасывает» энергию с кончиков пальцев, обычно выполняя волнообразное передергивание всем корпусом. В результате противник может почувствовать мощный толчок без какого-либо видимого воздействия.
«Усилие слышания» позволяет путем легких прикосновений к сопернику «услышать» даже движение его мысли, по малейшим пульсациям тела понять его замыслы.
«Усилие понимания» долгое время оставалось тайной «внутренних» стилей. Вероятно, одним из первых о нем открыто заговорил великий теоретик тайцзицюань Ван Цзунъюэ в «Рассуждениях о тайцзицюань»: «Тот, кто стремится познать инь и ян, приклеивается [к противнику] и следует за ним, следует [за противником] и приклеивается к нему. Ян неотделимо от инь, инь неотделимо от ян и таким образом инь и ян вспомоществуют друг другу. Это и есть усилие понимания» [123].
Так во «внутренних» стилях формировались понятия «прилипание», или «приклеивания» (те), «следования» (цзо, шунь). Ван Цзунъюэ учил: «Люди жестки, я же податлив — зову это следованием. Я следую, противник отступает — зовется это приклеиванием». Боец учится откликаться на малейшее движение противника, чувствовать его: «Он движется быстро — я тоже двигаюсь быстро, он движется медленно — и мои движения замедляются». При этом следовало избегать трех недостатков: грубой силы, переполнения груди ци (интенсивного поверхностного дыхания с задержками) и прерывистых, не связанных между собой движений. Человек должен войти в резонанс со вселенскими ритмами и благодаря этому «услышать» своего противника.
Практически все виды «внутреннего усилия» основаны на достижении этого космического ощущения. Например, «вопрошающее усилие» (вэньцзинь) — умение понять замыслы противника, ставя ему некие ловушки, «вопросы». Всего же существует несколько десятков типов «внутреннего усилия». Среди них «усилие статичности», «трущее усилие», «переменчивое усилие», «буравящее усилие», «усилие арбалетного заряда», «усилие соположения» и др. Изучение «внутренних» стилей и основывается главным образом на так называемом «пути усилия» (цзиньдао), т. е. овладении такого рода внутренними действиями.
Стили «внутренней семьи» считаются «мягкими». По внешним показателям никогда не назовешь «мягким стилем», например, синъицюань — он базируется на резких, взрывных атаках. Но во «внутренних» стилях «мягкость» отнюдь не равняется расслабленности, а «жесткость» — напряжению. «Мягкость» и «жесткость» зависят от особого распределения усилия. В частности, в синъицюань рассматриваются три основных вида усилия: «светлое» (минцзинь), «темное» (аньцзинь) и «переменчивое» (хуацзинь). «Светлое усилие» связано с понятием жесткости и является непосредственной реализацией физической силы. В частности, все начинающие используют именно «светлое усилие», достигаемое как напряжением определенных групп мышц, так и правильной формой движения, позволяющей включить в удар все сочленения и мышцы. «Темное» и «переменчивое» усилия связаны с умением использовать ци и «пустоту» Беспредельного. Они придают приему мягкость, позволяют сочетать мягкость и жесткость внутри одного движения.
Считается, что кулак или ладонь — средоточие жесткой силы, которые подчиняются средоточию мягкой, «темной силы» — локтю. Например, если локоть приподнять чуть вверх, удар пойдет сверху вниз, если локоть отвести в сторону — удар пойдет по дуге. Таким же «рулем» служит поясница, дающая направление «выбросу усилия» в ударе.
Во «внутренних» стилях исход поединка предрешен еще до его начала, он предчувствуется, и этот результат как бы дан еще до начала свершения действия. Но чтобы достичь его, надо пройти весь путь боя. Боец не размышляет над тем, как построить бой, какую тактику избрать, а лишь следует нити поединка, как мудрец безотчетно следует Дао. Безошибочность выверяется интуицией, «слышанием» и «следованием».
Поединок для «внутренних» стилей — лишь дань своим корням, лежащим в прикладных системах ушу. «Внутренние»
Мистерия и действительность тайцзицюань
Одни говорят, что тайцзицюань — это искусство самозащиты, другие — что это способ пестования своей внутренней природы и метод оздоровления. Я же скажу: воистину тайцзицюань — это Небесный путь, принесенный бессмертными на землю.
В поисках исторических корней
«Никто не знает, кто создал тайцзицюань, а его утонченно-потаенную и искусно-сокровенную сущность детально изложил и довел до конца Ван Цзунъюэ», — написал в «Кратком предисловии к тайцзицюань» замечательный мастер У Юйсянь в середине XIX в. [123]. Это, пожалуй, одно из наиболее точных и откровенных обобщений в истории тайцзицюань, на две трети погруженной в область мифов.
Перелистывая как работы прошлого века, так и труды современных авторов, посвященные тайцзицюань, мы обнаруживаем, что многие «претенденты» на создание стиля жили в разных районах Китая, в разное время и никогда не встречались друг с другом, а поэтому никак не могли передавать знание стиля по прямой линии. Чтобы как-то примирить сложившиеся противоречия, была создана версия о том, что существовали две, практически независимые друг от друга ветви — южная и северная [246]. Широко известный сегодня вид тайцзицюань будто бы принадлежит к северной ветви, в частности, мастерами этого направления были Чэнь Вантин (основатель школы Чэнь), Ян Лучань (основатель школы Ян), У Цзянцюань (основатель школы У) и другие. К южной ветви относят направление ушу, возникшее в районе гор Удан в Сычуани, в числе основоположников и мастеров которого фигурируют как реальные лица, так и полулегендарные персонажи. При этом утверждают, что мастера южной ветви разрабатывали не столько тайцзицюань, сколько практику и теорию «внутренних» стилей (нэйцзя) вообще. Здесь мы без труда узнаем характерную для китайской культуры модель «Север — Юг».
Принято считать, что тайцзицюань, равно как синъицюань и багуачжан, принадлежат к так называемой внутренней семье (нэйцзя). Параллельно с этим китайская традиция (в основном фольклорная) относит тайцзицюань к Уданскому направлению ушу (уданцюань), т. е. берущему свой исток в горах Уданшань.
Таким образом, китайская традиция, а вслед за ней и ряд современных авторов оперируют тремя терминами: тайцзицюань, уданцюань и нэйцзя, подразумевая, что они являются синонимами. Формально они объединены единым создателем, даосским магом Чжан Саньфэном (около XIII в.) с гор Удан. О нем сохранилось немало сведений в династийных историях и уездных хрониках. Но как ни странно, термин «тайцзицюань» не фигурирует ни в одном традиционном рассказе о Чжан Саньфэне. Когда в XVIII в., т. е. почти через четыре столетия после завершения земной жизни даоса, начинают упоминать о том, что он создал именно «Кулак внутренней семьи», о тайцзицюань в этой связи тоже не говорят ни слова.
Рискнем предположить, а чуть позже постараемся и доказать, что приблизительно до середины XIX в. тайцзицюань не имел никакого отношения к понятию «внутренней семьи» и его возникновение не было связано с традицией гор Уданшань. Это означает, что уданцюань (нэйцзяцюань) и тайцзицюань представляют собой абсолютно разные направления ушу.
К такому же выводу пришел и известный историк ушу Тан Хао на основе анализа многих материалов: «Названия форм этого направления (нэйцзяцюань, идущего от мастера Хуан Байцзя. — А. М.), а также способы тренировки абсолютно не схожи с тайцзицюань. Сопоставляя способы нэйцзяцюань и писания тайцзицюань, можно получить именно такой непреложный ответ. Все это опровергает утверждение о том, что тайцзицюань и есть нэйцзяцюань» [235]. Этот вывод Тан Хао сделал еще в середине 50-х годов XX века. Позже он был поддержан рядом исследователей, в частности Си Юньтаем: «Тайцзицюань — это не нэйцзяцюань. Можно лишь сказать, что нэйцзяцюань возник раньше, чем тайцзицюань» [209]. И все же тезис Тан Хао не получил широкого распространения ни в литературе, ни в мире ушу. Слишком уж кардинально он меняет представление о тайцзицюань как о самом ярком представителе «внутренней семьи».