Танцующий лакей
Шрифт:
— Нет, нам ничего не известно, я в этом убежден, — ответил Джонатан.
— Как же так, мистер Ройал? — подала голос Клорис. — Ведь мы, например, знаем, что некоторые люди никогда не станут слушать сплетни.
— И мы знаем, — вступил в разговор Николас, — что в сложной ситуации один проявит выдержку, а другой начнет психовать. На войне, например…
— А вот о войне лучше не надо, — вставила мисс Уинн.
— В моей роте есть люди, — начал Уильям, но Джонатан его остановил, подняв руку:
— Хорошо, я
— Например? — спросила мадам Лиссе.
— Например, во время парашютного десанта, — опять начал Уильям, но его быстро остановила мать:
— Уильям, не надо о войне, мы же договорились.
Это была ее первая реплика с начала обеда, которую она произнесла по собственной инициативе.
Джонатан кивнул:
— Согласен, войну лучше не трогать. Давайте в качестве примера допустим…
— …что архангел Гавриил проник в комнату через каминную трубу, — предположила Херси, — и продудел на своей трубе прямо вам в ухо.
— Или, например, — продолжил Николас, — наш Джонатан вдруг объявляет, что этот обед он задумал в духе Борджиа. Что шампанское отравлено и жить нам осталось от силы минут двенадцать.
— А вот таких примеров, пожалуйста, не надо, я вас умоляю, — попросил Мэндрейк.
— Или… — продолжил Джонатан, задумчиво вглядываясь в тени за освещенным свечами столом, — что моего нового лакея настигла мания убийств и в его руках появилось какое-то смертоносное оружие. Или мы просто заперты в комнате и нам угрожает смерть.
После этих слов все замолчали, пока не появился новый лакей, который вместе с дворецким Кейпером начал обходить стол. Дамам, если они не желали пить бренди и ликеры, подавали шампанское. Насколько Мэндрейк мог судить, пока все были трезвы. Сомнения вызывали лишь Уильям и доктор Харт.
— И как же я поведу себя в таких исключительных обстоятельствах? — спросил хозяин, оглядывая гостей. — Что вы об этом думаете? Высказывайтесь, не стесняйтесь, я не обижусь. Начнем с вас, Сандра.
Миссис Комплайн вскинула голову.
— Как бы вы себя повели? — Она задумалась. — Я полагаю, Джонатан, что вы бы много говорили.
Гости дружно рассмеялись, впервые за вечер.
Джонатан тоже хихикнул.
— Вы попали в точку, поздравляю. А что думаете вы, мадам Лиссе?
— Я думаю, мистер Ройал, вы бы впервые в жизни растерялись.
— Ник?
— Не знаю…
— Да полно тебе. Ник. Ты меня нисколько не обидишь. Кейпер, наполните мистеру Комплайну бокал.
— Я тоже думаю, что вы бы растерялись.
— А я не согласна, — быстро проговорила Клорис. — Мне кажется, мистер Ройал подбодрил бы всех нас и сказал, что делать.
— Уильям?
— Что? —
— Думаю, вы бы наслаждались происходящим, — вставил слово Мэндрейк.
К его удивлению, с ним согласилась Херси.
— А вы, доктор Харт?
— В принципе я тоже с этим согласен. Думаю, вам было бы необыкновенно интересно наблюдать за гостями.
— Значит, я прав! — с ликованием воскликнул хозяин дома. — Видите, сколько у вас получилось Джонатанов Ройалов? А теперь двинемся дальше и выскажем мнения друг о друге. И только без обид. Хорошо?
«Джонатан поступает умно, — думал Мэндрейк, потягивая бренди. — Люди любят порассуждать о себе. Конечно, его предложение в известной степени рискованно, но, возможно, заставит их разговориться».
Так и получилось. Миссис Комплайн считала сына Николаса чрезмерно эмоциональным, но способным при необходимости проявить мужество и находчивость. В свою очередь, Николас объявил, что мама всегда рядом, чтобы защитить и утешить. Уильям в этой части с ним соглашался, но намекал, что Николас при случае всегда норовит переложить ответственность со своих плеч на кого-то еще. Клорис Уинн согласилась с ним и даже с некоторым вызовом добавила, что в трудной ситуации на Уильяма можно положиться, он не подведет. Как бы намекая миссис Комплайн и Николасу, что они его недооценивают.
Мэндрейк, баюкая в руке рюмку с бренди, неожиданно почувствовал, что голова у него чудесным образом прояснилась и сейчас он скажет всем нечто очень и очень важное. И выразит это яркими, интересными словами. Затем он услышал свой собственный голос словно со стороны:
— Николас в сложной ситуации проявит чудеса красноречия и остроумия. Две дамы будут внимать ему с благоговением, а один мужчина — насмехаться. Но третья женщина, — торжественно добавил он, пристально глядя на мадам Лиссе, — пусть останется в тени. И я напишу о ней пьесу. — Обри замолк, сообразив, что говорит не то. — Ну и ну, кажется, я немножко опьянел.
Мэндрейк беспокойно огляделся и увидел, что его никто не слушает, потому что замечательную речь он произнес не разжимая губ. Это открытие его моментально протрезвило.
«Да что же это такое делается? Хватит бренди. Он у Джонатана слишком крепкий».
Дамы удалились, а мужчины посидели еще немного в столовой. Выпили портвейна. Мэндрейк заметил, что ему и братьям Комплайнам хозяин наливал умеренно, а вот Харту вина не жалел. Доктор был сильно бледен, выглядел осунувшимся, однако на губах играла улыбка. Он сидел, молча взирая на Николаса. Сейчас тот приставал с разговорами к брату, который отмалчивался, угрюмо насупившись.