Танцующий лакей
Шрифт:
«ПРЕДУПРЕЖДАЮ, ДЕРЖИСЬ ОТ НЕЕ ПОДАЛЬШЕ».
Мэндрейк недоверчиво разглядывал написанное, прислушиваясь к потрескиванию угольков в погасшем камине. А может, это очередная шутка Джонатана? Он придумал историю о напряженных отношениях между гостями и теперь ждет, когда Мэндрейк явится к нему с этой бумажкой? Чтобы вдоволь посмеяться?
Нет, это не шутка. Он не мог предвидеть, что Обри заявится среди ночи сюда за этой бумажкой. И Николас действительно побледнел, когда ее прочитал. Значит, все правда. Только зачем доктор Харт так глупо поступил? Неужели он надеялся
Будто в ответ на размышления Мэндрейка, за его спиной Николас произнес:
— Джонатан, вы же видите сами, что он мне угрожает. Я лучше уеду.
Мэндрейк замер. Неужели они здесь?
Но курительная была пуста: Николас и Джонатан говорили рядом в библиотеке, дверь в которую осталась приоткрытой. В голосе Комплайна чувствовались истерические нотки:
— Пожалуй, я поеду прямо сейчас. Так будет лучше. Зачем мне такая компания? Он просто обезумел от ревности. Это надо сделать ради нее. Понимаете, ради нее…
Его перебил Джонатан, но он говорил тихо, и Мэндрейк не расслышал.
Затем снова заговорил Николас:
— Плевать я хотел на то, что они подумают.
Видимо, Ройал настаивал, потому что Комплайн вскоре ответил:
— Да, конечно, я это понимаю, но… — Он понизил голос, и окончание фразы Мэндрейк не разобрал. Затем Николас проговорил с нажимом: — Этот толстый нахал совсем обнаглел. Ему, видите ли, не нравится, что я его обыграл. — Дальше опять неразборчиво. Потом: — Если вы не против, то я тем более. Мне ведь перед вами неудобно. Но должен вам сказать, Джонатан, что такие записки я получаю уже не в первый раз… но если вы так считаете… ладно, я останусь.
Слова Джонатана на этот раз Мэндрейк расслышал.
— Ник, я уверен, что так будет лучше. Из-за этого пустяка обращаться в бегство как-то неприлично. Будет видно, что ты струсил. Зачем тебе это надо? И не беспокойся, все будет в порядке. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — угрюмо проговорил Николас и вышел.
Через пару секунд из библиотеки донеслось веселое пение. Хозяин дома напевал свою любимую французскую песенку.
Мэндрейк, не раздумывая, открыл дверь библиотеки.
— Джонатан, я случайно слышал ваш разговор.
Джонатан сидел в кресле с ногами, благо у него они короткие, упираясь подбородком в колени, похожий на пухленького веселого гнома. Он повернул голову к Мэндрейку, и сработала привычная игра света. За толстыми стеклами Обри снова не увидел его глаз.
— Я слышал ваш разговор, — повторил он.
— Обри, дорогой, входите, пожалуйста. Вы слышали наш разговор? Ну и что? Я бы все равно вам все рассказал.
— Но я слышал не все, а только конец. Понимаете, я спустился в курительную. — Он увидел, что Ройал смотрит на книгу в его руке, и отрицательно покачал головой. — Нет, не за книгой.
— Не за книгой? — притворно удивился Джонатан. — Ах да, действительно, за книгами обычно отправляются в библиотеку. Но я вам подобрал несколько, надеюсь, вы довольны?
— Я зашел в курительную за этим. — Мэндрейк протянул ему смятый листок.
— Вот оно что. — Джонатан прочитал написанное. — Да, Ник мне рассказал. Его почему-то это взволновало. Мне показалось, что и раньше Харт присылал ему записки с угрозами и требованиями оставить в покое мадам Лиссе. Ник говорит, что доктор безумно в нее влюблен и просто сгорает от ревности.
— Бедняга.
— Что? Да, конечно, ситуация не из приятных. Вы обратили внимание на небольшой инцидент в конце обеда? Нет, ничего особенного не произошло. Просто доктор пристально посмотрел на Ника через стол и пробормотал что-то по-немецки.
— Вы намекаете, что, возможно, он шпион?
— Ни в коем случае. Просто у него как-то все на виду. И наверное, он действительно напугал Ника. Мой дорогой Обри, я заметил, что вас больше привлекает старший Комплайн, Уильям. Я знаю братьев с рождения и настоятельно рекомендую обратить внимание на Николаса. Он очень быстро становится если не первым любовником, то по крайней мере центральным персонажем нашей драмы. В Николасе мы видим тщеславного, полного самомнения мужчину, однако трусоватого. Он ловелас, которому приятно возбуждать в других мужчинах ревность и который неожиданно осознает, что разбудил в сопернике дьявола. И он тут же решает немедленно уехать, прямо ночью. Придумал кучу предлогов, но суть в том, что он струсил.
— Как вам удалось его отговорить? — спросил Мэндрейк.
— Как? — Джонатан гордо вскинул подбородок. — Во-первых, Ник всегда прислушивается к моим советам, а во-вторых, еще больше, чем угрозы доктора, его испугало, что я всем расскажу о его страхе. Этого Ник допустить не мог и потому остался.
— А насколько, по-вашему, серьезны угрозы доктора?
— Не знаю. Харт человек скрытный, но я сомневаюсь, что он замыслил убийство.
Они помолчали.
— А может, не стоило его останавливать? — проговорил Мэндрейк. — Пусть бы уехал.
Джонатан вскинул голову.
— Почему?
— Ну, как говорится, от греха подальше. Я наблюдал сегодня за Хартом. Он не в себе.
— И что же, вы думаете, он бросится на Ника с кухонным ножом?
— Кто знает, что у него на уме? Я допускаю, что доктор вполне может потерять голову.
— Чепуха это, мой друг. Просто он сегодня немного перепил.
— Кстати, Николас тоже. И довольно успешно дразнил Харта. И вот доигрался.
Ройал усмехнулся:
— Обри, не надо меня разочаровывать. Наш драматургический эксперимент идет полным ходом, а вы вдруг…
— Уверяю вас, мне это безумно интересно. И если вы считаете, что все будет в порядке, то я, разумеется, не возражаю.
— Вот и замечательно. И все будет в порядке, можете не сомневаться. Я собрал труппу, поставил спектакль, а вам, мой друг, предоставил место в первом ряду партера. Так зачем же останавливать спектакль после первого акта, который завершает Ник, уходя из библиотеки? За этим еще должен последовать громкий щелчок.
— Какой щелчок?
— Когда Николас Комплайн поворачивает ключ, запирая дверь своей комнаты.