Танцы на быках
Шрифт:
– Я согласна облегчить боль...
– прошептала Бранвен, смутившись до слез.
– Только оставь меня девушкой...
Эфриэл хмыкнул и потер подбородок, показывая, что сомневается:
– Хорошо. Вынужден воспользоваться твоей добротой, и обещаю, что не заберу драгоценную девственность драгоценной леди. Пока ты сама этого не захочешь. Ложись в постель.
Он отступил, давая ей путь, и Бранвен, семеня, как мышка, добежала до постели и упала на нее ничком. Эфриэл едва сдержал улыбку.
– Не так, - велел он.
– На спину. И убери простынь. Я хочу посмотреть на тебя.
Она жалобно всхлипнула, но подчинилась: перевернулась на спину, стащила с себя простынь, путаясь в ней и отчаянно дрожа. Потом вытянулась поверх покрывала, прикрыв лицо сгибом локтя. Но и так было видно, что щеки ее пылали.
– Не бойся, маленькая стыдливая девочка, - сказал Эфриэл, подходя к кровати.
– Я не причиню зла. Тебе ведь известно - я здесь для того, чтобы выполнять твои желания...
Она так и затрепетала от звука его голоса, но лица не открыла. Эфриэл сел на край кровати и провел кончиками пальцев по ноге девушки от щиколотки до бедра, потом по животу и прочертил невидимую линию между девичьих маленьких грудей, до впадинки на шее.
– Посмотри на меня, - попросил он.
– Согрей мое сердце...
Бранвен медленно открыла лицо и уставилась на сида, как завороженная. Эфриэл наклонился и запечатлел целомудренный поцелуй на ее челе, потом едва коснулся губами упругих щечек, потом - губ. Прикосновения его были невесомы, легки, как перышко, но всякий раз Бранвен с присвистом втягивала воздух и вздрагивала.
Глаза ее потемнели, и Эфриэл подумал, что никогда прежде ему не доводилось видеть таких пленительных глаз. Хотя видел много и разных -они бывали и ярче, и больше, случалось, что и цветом походили на драгоценным камням. Но оказывается, что пленяет не только красота.
Он лег рядом, опираясь на локоть и не спеша припасть к девушке, столь доверчиво раскрывшейся перед ним.
– Ты очень красива, Бранвен из Роренброка, - совершенно случайно он правильно назвал фамилию ее рода и остался этим втайне недоволен.
– Ты дивно сложена, и такого нежного лица я не видел за всю свою жизнь. А ведь я очень долго жил на свете, и на этом, и на том. В моем мире женщины не стесняются наготы и не прячут красоту под тряпками. Но теперь я понимаю, что такое сокровище надо беречь, как самый дорогой клад. Будь ты моей, я бы спрятал тебя и наслаждался тобой один, не делясь ни с кем.
Бранвен ловила каждое его слово, пьянея, как от вина.
– Говори еще...
– попросила она.
– Сначала один поцелуй, - Эфриэл поцеловал девушку, действуя уже смелее. Губы ее дрогнули под напором его губ, но горячая ладошка тут же уперлась ему в грудь.
«Не так быстро, - скомандовал Эфриэл сам себе.
– Юные девственницы - добыча осторожная и пугливая, вроде молодых ланей. Сделаешь лишнее движение - и она умчится, и хвоста понюхать не даст. Но если подкрасться незаметно, то получится ухватить ее за рожки».
– Неужели ты до сих пор боишься, моя красавица? А ведь это мне должно быть страшно. Потому что ты грозна в величии своей красоты, как войско рыцарей, закованных в латы, под алыми штандартами с драконом. Посмотришь - и сердце затрепещет. Так затрепетало и мое сердце при твоем появлении, и я оказался в плену, сам того не желая. В плену этих лучистых очей, этих пламенных уст...
– он подкреплял свои речи ласками, которые считал почти невинными, но которые повергали леди Бранвен в состояние, близкое к экстазу.
Сама того не замечая, она начала извиваться всем своим гибким телом, ловя его руку, а взгляд стал безумным. Эфриэл не раз и не два наблюдал похожий взгляд - еще немного и девица ошалеет настолько, что начнет умолять о близости.
– Ты словно агница, выходящая из молочной купальни, - продолжал нашептывать он.
– Кожа твоя мягка и бела, как руно, политое молоком. А эти груди - они так высоки, так горды сознанием собственной красоты, - Эфриэл положил ладонь на один из белых холмиков и принялся поглаживать его.
– Твои груди - как яблоки на вершине дерева. Они округлы и ароматны, и ласкают взор, но дотянется до них только отважный. И стан твой - как ствол молодой яблони - тонок и крепок. Хотел бы я быть тем, кто заберется по стволу и возьмется за яблоки, чтобы ими насладиться...
Бранвен не понимала, что волновало ее больше - слова ли, льющиеся, как медовая река, и воспламеняющие душу, или прикосновения, которые распаляли тело. Насколько глупа она была, рассказывая подругам, что поцелуй похож на солнечный луч! Нет, он гораздо жарче - как тысяча солнц или тысяча костров, пылающих одновременно. Такие чувства были внове для нее, но в то же время ей казалось, что когда-то она видела это во сне, и теперь тот полузабытый сладкий сон обрел реальность.
– Что со мной?
– прошептала она, сумеречно опуская ресницы и подставляя шею и грудь поцелуям сида.
– Я умираю? Неужели смерть так хороша?
– Ты не умираешь, возлюбленная моя, - Эфриэл ласкал ее со все возрастающим пылом. Давно он не испытывал такого возбуждения, и желание припасть поскорее к юному телу становилось нестерпимым.
– Ты не умираешь, это не смерть, а любовь. Ты сразила меня одним лишь взглядом, одним лишь звуком речей своих, и запечатала мне сердце, как печатью, - он лег сверху и коленом раздвинул ноги девушки. Еще немного и цель достигнута...
Волшебство пропало в один миг, и Бранвен, не помня себя от гнева и разочарования, влепила духу пощечину.
– Опять?!
– взревел он, спрыгивая на пол с проворством и скоростью лесного кота.
– Третья пощечина, это слишком, юная леди!
– Обманщик!
– негодовала Бранвен, подбирая простынь и заворачиваясь в нее.
– Ты обещал... А сам!..
– В чем я обманул тебя, несчастная?!
– В том... в том...
– Бранвен от возмущения не могла выговорить ни слова.
– Не надо лгать про любовь! Это Кохелет! Седьмая книга Ктувима, о сошествии небесного пламени! «Запечатай мне сердце, как печатью, положи на руку, как перстень; любовь крепка, как смерть, и сильна, как сильное пламя». Считаешь меня наивной дурочкой? Ты просто хочешь исчезнуть, а до меня тебе нет никакого дела. Даже не потрудился придумать что-то свое, воспользовался чужой мудростью! Развратный, бесстыдный...