Танцы на быках
Шрифт:
Когда слуги удалились, герцог пригладил волосы, глядя в зеркало, и спросил, натягивая свежую рубашку:
– Адончия ушла?
– Мне позвать?
– грум с готовностью вскочил. Соображения - соображениями, а воля господина всегда превыше благоразумия и справедливости.
– Нет, не зови. Выгляни в коридор, нет ли там кого?
Чириако мигом понял, к чему это идет и выглянул в коридор с удвоенным старанием.
– Пусто, гринголо!
– возвестил он.
– Дать вам плащ?
– Не надо плаща. Постой у лестницы и не пускай никого.
– Будет сделано, - грум поклонился и зарысил к указанному месту, чтобы заворачивать всех любопытных и захожих, если такие появятся посреди ночи возле господских покоев.
Сам же Освальд выскользнул в коридор и стараясь ступать потише подошел к комнате герцогини и прислушался. Изнутри не доносилось ни звука. Он знал, что с недавних пор герцогиня отказалась от услуг служанок и предпочитала ночевать одна, обходясь без компаньонки. Раньше это казалось ему страным, но сейчас - необыкновенно разумным.
Он постучал трижды, ожидая заветного щелчка замка. Потом постучал громче и еще громче, решив, что супруга уснула. Наконец по ту сторону двери послышались легкие шаги.
– Кто здесь?
– Миледи, откройте, - сказал лорд Освальд, в нетерпенье нажимая на дверную ручку.
– Это ваш супруг.
– Что-то случилось?
Грум на лестнице закашлялся. То ли предупреждал, что кто-то идет, то ли решил прочистить горло.
– Зачем вы здесь, милорд?
– спросила жена, но открывать не спешила.
– Впустите меня, а там решим, зачем я здесь.
– Но я уже разделась, милорд.
– Тем лучше, - он поскреб ногтями косяк, приникая к щели, чтобы голос не так громко раздавался под сводами Каса Помо.
– Нет, милорд.
– Нет?
– Я привыкла спать одна, - заявила она без капли жалости.
– А у вашей милости есть Адончия.
– Но мне не нужна Адончия!
– возмутился герцог.
– Мне нужны вы!
– Придется потерпеть до Ла-Коруньи. Ведь таково было ваше желание.
– Тогда я был не в себе, - покаялся герцог.
– Откройте.
– Нет. Ваша милость прекрасно скоротает время с Адончией. А у меня болит голова, не беспокойте меня.
– Я могу принести вам лавровые капли...
– Благодарю, у меня есть.
– Сыграю вам на лютне, чтобы вы крепче уснули...
– О, не утруждайте себя. Я уже засыпаю, лютня мне только помешает.
– Не будьте так жестоки!
– возмутился лорд Освальд.
– И не смею, мой дорогой супруг. Все, что я делаю - только лишь для вашего блага, - в ее голосе чувствовалась непритворная забота.
– Спокойных снов, милорд.
Отвергнутый муж еще какое-то время тщетно взывал к супруге, но она хранила молчание, и лорд Освальд поспешил скрыться в своей комнате, чтобы не выставить себя на посмешище перед слугами, которые будто бы невзначай решили наведаться в эту часть дома.
– Она не открыла мне!
– доверился он груму, который вошел следом за господином.
– Ах, негодяйка, - вздохнул грум.
– Не смей говорить подобными выражениями о моей жене!
– вскипел лорд Освальд.
– Прошу прощения, я не так выразился.
– Но она не открыла!
– не мог успокоиться герцог.
– У нее болит голова...
– Я уверен, это всего лишь отговорки!
– Позвать Адончию?
– Видеть не хочу эту жабу! Она надоела мне еще в дороге.
– Тогда вам лучше лечь спать, милорд.
– Я сам виноват.
– Все верно...
– Она сказала, мне придется ждать до Ла-Коруньи!
– Ах, не... коварная.
– Но это пять дней пути!
– Если поторопимся, доберемся за четыре.
– Поди вон, - махнул на грума рукой лорд Освальд.
– Твоя тупость утомляет.
– Как прикажете, - грум подождал, пока герцог устроился на пуховых перинах, яростно взбив подушку кулаком, после чего прикрыл ставни и удалился.
В соседней комнате Бранвен обессилено опустилась в кресло, глядя на Эфриэла сияющими глазами.
– Я все сделала правильно?
– спросила она голосом маленькой девочки.
– Более чем. Ты быстро учишься, маленькая леди.
Бранвен была слишком взбудоражена тем, что произошло, и не заметила его недовольства. Хотя, с чего бы ему быть недовольным? Все складывается, как нельзя лучше.
– У меня получилось!
– она до сих пор не могла поверить успеху.
– У меня получилось! Он сказал, что ему не нужна Адончия!
– Слишком не обольщайся, - буркнул сид, укладываясь в постель.
– Ты еще не победила, просто выиграла сражение. А теперь умолкни, я хочу спать.
Он отвернулся, и Бранвен, воспользовавшись этим, с горем пополам расшнуровала корсаж и переоделась в длинную рубашку для сна. «Милая Тильда пришла бы в ужас и прочитала мне тысячу нравоучений, если бы знала, что я научилась сама раздеваться перед сном», - подумала девушка. Нырнув под одеяло, она свернулась клубочком, стараясь не коснуться сида ни рукой, ни ногой, но ей никак не спалось, и мысленно она снова и снова повторяла разговор с мужем, пока не вспомнила кое о чем важном.
– Я не поблагодарила тебя, - сказала она смущенно.
– Спасибо, что возишься со мной.
– Если ты сейчас же не замочишь, я тебя задушу, - пообещал Эфриэл и с размаху опустил ей на лицо подушку.
Глава XII (начало)
В последующие три дня пути лорд Освальд совершенно переменился. Он позабыл об охоте и все время ехал рядом с каретой супруги. По совету Эфриэла, Бранвен разговаривала с мужем неохотно и исключительно через окошечко, открытое наполовину. В карете было душно и темно, но герцогиня терпеливо переносила сии неудобства, возлежа на подушках, подперев голову рукой, и слушая, как супруг разглагольствует о чрезмерной жестокости некоторых красавиц.