Танцы на снегу
Шрифт:
Убоище вскочило на стену и побежало по гребню параллельно продвижению Кувырка. У зайца все завертелось в голове, он не мог думать толком и сделал глупость — бросился в поле, потому что ему показалось, что он видит там кроличью нору. Оказалось, это всего лишь коровья кучка. Теперь он был на открытом месте и даже бежать толком не мог из-за валяющихся под ногами обломков мусора, нанесенных вчерашним ураганом.
Убоище снова поднялось в воздух. Оно не торопилось — добыча была близка, оно могло взять ее в любой момент. Теперь оно просто играло. Кувырок бросился к краю поля, перепрыгивая через упавшие ветки, — он надеялся
Здесь тоже не было укрытия, если не считать поваленного телефонного столба. Верхушка столба упала на придорожный камень, и между ними как раз осталось место, куда Кувырок мог кое-как втиснуться.
Так он и сделал. А Убоище уже опускалось на землю — медленно, как осенний лист.
И тут Кувырку крупно повезло. Как ни остро было зрение чудища, оно не рассмотрело тонких проводов, натянутых между уцелевшими столбами и идущих от одного из них к верхушке упавшего столба. Всего там было около десятка параллельных проводов.
Неожиданно для себя Убоище запуталось в них. Его большое тело внезапно стало очень неуклюжим и громоздким. Чем больше Убоище старалось освободиться, тем больше запутывалось. Оно кричало от досады и обиды — Кувырок чуть с ума не сошел от его резких воплей. Заяц увидел, что провода опутали крылья и лапы врага.
Надо было бежать, уходить побыстрее и подальше, предоставив чудище его судьбе. Если будет проезжать машина, она, возможно, не успеет остановиться и врежется в стреноженного хищника. И пусть!
Но Убоище не так просто было стреножить. Кувырок увидел, как оно подняло голову и дернуло клювом. Раздался странный звук: дзыннь! Кувырок не успел еще понять, что это за звук и что вообще происходит, как снова повторилось то же самое — поднялась голова, дернулся клюв — дзыннь! И опять, снова и снова: дзынь, дзынь, дзынь! Сильный острый клюв перекусывал провода один за другим. Заяц ударил задними ногами и помчался вдоль проселка.
Когда Кувырок оглянулся, Убоище уже освободилось и поднялось в воздух. Оно быстро летело за ним, держась очень близко к земле. Вдоль дороги шел ряд домов, в одном дворе человек пилил дрова. Увидев над воротами гигантскую птицу, он разинул рот от изумления и бросился в дом — то ли за ружьем, то ли чтобы пригласить других людей взглянуть на невиданную птицу.
Убоищу было все равно. Оно отбросило всякую осторожность и решило схватить Кувырка или погибнуть. Дела зайца были плохи, и он на бегу удивился: почему именно он так нужен Убоищу, что оно готово рискнуть головой, чтобы заполучить его? Неужели дело только в том, что он когда-то взобрался на вершину колокольни и побывал в гнезде чудища?
Кувырок свернул с дороги и забежал в лесок. До Винследова луга оставалось совсем немного. Лес был заросший, мусорный, с густым подлеском. Людям оказалось проще забросить его, чем привести в порядок. Кувырок напрасно высматривал кроличью нору. Все, что ему попалось, — это лисье логово. Он даже подумал, нельзя ли укрыться там, — но запах лисы был свеж и силен, она явно сидела дома, и Кувырок рассудил, что смерть от
Убоище уверенно влетело в лес, словно всю жизнь провело между деревьев. Кувырок вспомнил рассказ Торопыжки и понял, что не затруднил врагу преследование, а наоборот, оказал ему услугу. Размах крыльев у Убоища был невелик, и оно с невероятной ловкостью пробивалось между густыми нетолстыми стволами, отталкиваясь от крупных веток. Оно подныривало под нависшие сучья, пролетало в петли, образованные стеблями вьющихся растений, инстинктивно знало, через какие сплетения ветвей может пробиться, а какие лучше облететь стороной. Даже сквозь колючие заросли эта птица проникала легко и свободно. Повелитель равнины оказался и лесным царем. Не было в лесу зарослей столь густых и непроходимых, чтобы заяц мог в них надежно укрыться, — чудище настигало и там, угрожало клювом, и зайцу пришлось бегать кругами, тщетно пытаясь оторваться от погони.
Кувырок начал отчаиваться. Неужели ничто не может остановить страшного преследователя? Никакие уловки не действовали, заяц терял силы. Скоро ему придется остановиться. Он понимал, что если упадет, то подняться уже не сможет. Он близок был к полному изнеможению.
Кувырок выскочил из леса и поскакал вдоль канавы к Винследову лугу. Он мог не бояться, что навлечет опасность на Большеглазку, — она была на Букеровом поле, под защитой тотема.
Убоище летело вдоль изгороди, не выпуская добычу из поля зрения. Оно ждало, когда кончится канава.
Кувырок срезал угол поля и бросился к реке. У него мелькнула смутная мысль, что если он бросится в воду и поплывет, то, возможно, ему удастся спастись. Убоище все-таки не морской орел — возможно, увидев внизу воду, оно откажется от погони. Этот план не вселял в зайца особенных надежд, но ничего лучше он придумать не мог.
Подбежав ближе к берегу, заяц заметил двух выдр — Стиганду и Гастинда, сидящих на берегу. Взглянув на небо и оглянувшись, они все поняли. Кувырок увидел удивление и ужас на их мордах и понял, что не имеет права вести чудовище к ним. Убоище вполне могло между делом схватить и выдру. Эти двое застыли неподвижно, даже в воду не бросились — легкая добыча!
Но тут Кувырок заметил на лугу коров. Уж их-то никак нельзя назвать легкой добычей! Он бросился в самую гущу стада и заметался под копытами. Коровы взволновались, замычали, стали беспокойно топтаться. В любую минуту стадо могло пуститься в бегство. Кувырок боялся, что если его не схватит Убоище, то затопчут коровы.
Пока Кувырок оставался среди коров, Убоище ничего не могло поделать. Раз или два оно попробовало выхватить добычу, но Кувырок каждый раз бросался под брюхо молодого бычка и спасался. Наконец коровы сорвались с места и ринулись, топоча, в дальний конец поля. Кувырок остался на виду.
Заяц изнемогал. Он валился с ног, в боку кололо, дышать было больно. Он мгновенно переплыл ручей, где жили выдры, и бросился к дому бородатого человека. Он надеялся, что Бесс окажется дома и спугнет хищника. За собаку Кувырок не боялся: она была такая большая и лаяла так громко!
Одним прыжком, достойным оленя, он перескочил через садовую ограду и с ужасом увидел, что в саду никого нет. Он кинулся к сараю, но тут силы оставили его. Он свалился набок, хватая ртом воздух, бессильный и беспомощный.