Танцы на стёклах

Троян Михаил

Но столкновения не было - автомат и руки провалились сквозь тело ухмыляющегося призрака. Вэн сам вываливался из пещеры. Пришлось резко выбросить автомат, чтобы ухватиться за свисающие толстые корни, хорошо, хоть они в избытке расползлись сверху вдоль отвесной стены. Пальцы словно проскребли по наждачной бумаге. Но Вэн держался цепко, ведь с пятиметровой высоты можно и разбиться. А призрак присел, его глаза щурились в усмешке.

– Тяжело, с ранцем-то?

– Останови их, или я сам пойду в деревню!
– Вэн осторожно спускался, груз на спине стягивал вниз.

– Да иди, мне то что?
– толстяк

засмеялся, медленно исчезая.- Только глупостей не делай, а то вместо того, чтобы выбросить меня из пещеры ударом кейтан, ты как ребёнок... толкаешься автоматом.

Голос призрака тоже таял, как и он сам. Но откуда этот ехида знает, что в бойцовском клубе, где тренировался Вэн, прямой удар ноги называют кейтан?

Внизу Вэн решительно сбросил ранец, нащупал в кармашке тепловую гранату. Он закрепил её у нагрудного кармана, а нож вставил в крепление на предплечье куртки.

"Ты иллюзия, иллюзия", - говорил Вэн сам себе, чтобы привести в порядок сознание. Ведь встретить в настоящей жизни призрака - это настоящее испытание для психики.

– Конечно, и сердце твоё стучит гулко, усталость, жара - всё мираж, - раздался сзади насмешливый голос.

Вэн подобрал автомат, валявшийся в стороне.

– Ты злой, - сказал он через плечо толстяку, затем побежал, лавируя между округлых валунов, доверху поросших мхом.

– А ты глупый, - донёсся сзади насмешливый голос.

Вэн не ответил, он бежал к деревне, чтобы спасти Лаю. Ведь отчасти он виноват, что вколол ей активатор гормонов. Хотя, кто знает, какое бы она приняла решение. Но всё равно, Вэн торопился спасти дорогую его сердцу девушку. Когда известняковая стена, вдоль которой Вэн бежал, сошла на нет, он вступил в лес. Здесь не побежишь, осклизлые поваленные стволы деревьев попадались часто, лианы перегораживали путь на каждом шагу. Да ещё попадаются упавшие стволы в три-пять обхватов, через которые приходится перелезать, вцепляясь пальцами в осклизлую мёртвую кору. Ковер из низкорослой травы такой густой, что казалось, идёшь по разложенным подушкам. Мох был везде, даже живые стволы пористые и зелёные до самого верха.

Пот застилал глаза, а тяжёлый, наполненный влагой, тёплый воздух обжигал лёгкие.

И тут со стороны деревни послышался монотонный звук десятков голосов, похожий на песнопение.

"Улла, улла", - он постепенно, но неотвратимо усиливался.

Вэн остановился.

Пульсировало в висках, пот слепил глаза. Нарвать бы сочных листьев! Натереть лицо и шею, чтобы не выдавал жирный блеск кожи. Будет хоть какая-то маскировка, а комбинезон сам сольётся с фоном леса.

Срывая на ходу листья, Вэн разминал их пальцами и натирал соком лицо и шею. И это стало ошибкой...

Из-за ствола выступил чёрный абориген. Произошло всё так быстро, что Вэн не сразу сообразил - пора уже стрелять.

Этот блестящий полумедведь был почти на две головы выше, держал занесённую палицу над своей головой.

У него вертикальные зрачки и по-медвежьи заострённые уши. Почему-то вспомнился соседский кот, хоть эта чёрная рожа больше похожа на медвежью.

Руки от лица метнулись к автомату, но дубина, на которой чернели изогнутые шипы, уже опускалась на макушку. Инстинктивно Вэн вскинул руку вверх, закрываясь от смертоносной булавы, метнулся вправо. Рука не остановила грозное оружие, но удар смягчила. Шипы в полёте распороли кожу на щеке и вонзились в плечо. Вскрик боли, три автоматных щелчка, быстрых и негромких. Аборигена встряхнуло, он пытался поднять палицу снова, но ноги подкосились, и грузное тело завалилось набок.

В морде аборигена зияла дырка от пули, его нижняя губа отвисла и подрагивала. Обнажились нижние клыки на чёрных дёснах, но они уже не опасны.

Было нестерпимо больно, рука висела плетью, сломанная в предплечье. Плечо жгло ещё больше.

Вэн внимательно огляделся, никто больше не показывался. А от деревни шёл всё тот же монотонный звук.

Вэн достал упаковку анестетика. Вкинул в рот три таблетки, разжевал. Почти безвкусные, сладковатые. И тут Вэн вздрогнул, увидев у правой ноги человеческое ухо. Чёрт! Это же его! Кривой шип на палице срезал ухо начисто. При таком ударе могло порвать и яремную вену на шее. Но тогда бы уже всё вокруг залило кровью, а Вэн валялся бы рядом с неподвижным аборигеном этой роковой планеты.

Уже пострадал, ещё не дойдя до деревни. Всё это ради Лаи, ради неё одной.

– Стоит твоя жизнь моих потерь, - обращаясь мысленно к Лае, громко сказал Вэн.

– "Ну, детки бездны, держитесь!
– высыпал в рот все таблетки, добавил, разжёвывая: -Прячься, трава, косарь идёт".

Он надел ремень автомата на шею. Здоровой рукой осторожно пристроил болтающуюся плетью больную - на ствол оружия, под ремень. Решительно зашагал, цепляясь иногда ногами за лежащие лианы, малозаметные, скрытые слоем мха. Когда открылся вид на деревню, Вэн стиснул зубы. Не от боли, нет. Тело стало словно деревянным, он не чувствовал почвы под ногами, не ощущал, что слишком сильно сжимает автомат. Содрогнулся от того, что увидел: Стеймор и Лая лежали в пасти тотема, сквозь рёбра, нанизанные на язык-жало! Их повисшие руки и головы говорили лишь об одном - его друзей в живых уже нет. И тёмные, почти чёрные капли крови, капающие с затылка Лаи... А вокруг на коленях стояли аборигены и возносили к тотему руки. Человеко-медведей было около десятка.

"Улла, улла" - Вэн только сейчас понял, что этот звук шёл уже как фон, на который со временем не обращаешь внимания. Это действовали таблетки: нервная система становилась бесчувственной.

При виде этой картины стало понятно, что он тоже обречён. С такими травмами одному не добраться до родного дома, который за тысячи километров, не преодолеть столько опасностей по чужим мирам. Злоба за Лаю и чувство безысходности смешались в коктейль отчаяния. Вэн шагнул из укрытия, палец с силой сжался на спусковой скобе.

Аборигены среагировали моментально, им были уже знакомы тихие звуки автоматов. Чёрные туши бросились врассыпную. Кого настигали пули, тот неуклюже замедлялся, дергаясь от прошивающих кусочков смерти.

Один упал, второй - пятеро остались лежать, остальные успели разбежаться, раствориться за хижинами и в кустах. Вэн всё стрелял. Листва облетала с кустов, окруживших деревню плотным кольцом, с треском разлетались щепки, когда пули попадали в плетённые из веток стены хижин.

Вэн опомнился, когда заметил, что узкий экран оружия горит красным цветом. Одиннадцать пуль осталось в магазине. Надо было кидать гранату, когда аборигены сидели у тотема, но после драки...