Танцы с огнем
Шрифт:
— Где ты был?
— Высоко в горах. Я не сидел на месте. У меня был радиоприемник, и я все ждал, когда же кого-нибудь арестуют. Но никого не арестовали. Кто-то подставил меня, Рини. Кто-то… Я просто…
— Подставил — тебя? Тебя, Лео? Я твоя жена. Я заложила наш дом, чтобы заплатить за тебя залог. Ты сбежал, и я останусь на улице, потому что даже вторая работа не поможет мне расплатиться с банком.
Его лицо исказилось страданием — как ей показалось, искренним.
— Я подумал об этом только после
— Ты не подумал, как я останусь одна, не зная, где мой муж, жив он или мертв? Ты не подумал, что мне надо заботиться о ребенке, платить по счетам, отвечать на вопросы? И это сразу после того, как я опустила в землю косточки моей единственной дочери?
— Нашей дочери, Рини. — Лео стукнул кулаком по столу. Его щеки под бородой побагровели. — Они думают, что я убил свою собственную дочь. Что я свернул ей шею, а потом сжег, как мусор. Неужели ты тоже так думаешь?
— Я перестала думать, Лео. — Голос, такой же тусклый, как ее волосы, показался Айрин чужим. — Иначе я не смогла бы жить, работать, делать самое необходимое, разбираться в бесконечных счетах. Я потеряла дочь, мужа, веру. Теперь я потеряю дом и внучку.
— Я жил, как зверь. — Лео осекся, прищурился. — Что ты такое говоришь? Они не могут забрать Шайло.
— Я не знаю, что они могут, а что нет. Но я знаю, что не смогу поднять ее одна. У меня нет ни дома для нее, ни времени. Завтра приедут Брейнеры и увезут ее к себе в Небраску.
— Нет. — Лицо незнакомца вспыхнуло яростью. — Нет, Айрин. Нет. Выслушай меня, черт побери!
— Не смей чертыхаться при мне. — Лео отшатнулся, как от оплеухи. — Я буду делать то, что правильно для этого ребенка, Лео, то есть что лучше. А тебя никто не спрашивает. Ты нас бросил.
— Ты просто хочешь наказать меня.
Айрин откинулась на спинку стула. Странно, она уже не чувствует ни усталости, ни гнева, ни сильной скорби. Наоборот, впервые после того, как ей сообщили о смерти Долли, она почувствовала себя сильнее, увереннее и, кажется, стала что-то соображать.
— Наказать тебя? Лео, посмотри на себя. Даже если бы я захотела тебя наказать, а я не хочу, ты уже наказал себя. Ты сказал, что жил, как зверь, ну, это был твой выбор.
— Я сделал это ради тебя!
— Может быть, ты в это верил. Может быть, тебе было необходимо в это верить, мне все равно. Страдает невинный ребенок, моя внучка, и я должна думать о ней. И впервые за нашу жизнь я на первое место ставлю себя. Впереди тебя, Лео. Впереди кого угодно.
Айрин почувствовала что-то еще. Не ярость. Как ей надоело чувствовать эту ярость, это отчаяние! Может быть, она почувствовала капельку веры… в себя.
— Я поступлю так, как для меня будет лучше. Я еще должна подумать, но я точно перееду, скорее всего,
Лео снова дернулся, будто она ударила его по лицу.
— Ты бросаешь меня здесь, в тюрьме, когда мне нужна жена рядом?
— Тебе, опять тебе! — Айрин покачала головой. — Привыкай к тому, что твои нужды идут после моих и Шайло. Я бы осталась с тобой, Лео. Я бы исполнила свой долг и осталась бы с тобой до любого конца и любой ценой, но ты сам изменил все это, когда бросил меня в беде.
— Теперь ты выслушай меня, Айрин. Прошу тебя. Кто-то взял винтовку и ружье прямо из нашего дома. Чтобы уничтожить меня.
— Ради спасения твоей души надеюсь, что это правда. Но ты и Долли давно превратили наш дом в поле битвы, и вам обоим было плевать на меня. Долли бросила меня, не оглянувшись, а когда мы вернули ее — ведь родители всегда горой за своего ребенка, — она лгала и строила козни, как прежде. И вы воевали друг с другом, как прежде. А я была между вами, тоже как прежде.
«Бог мне поможет, — думала Айрин. — Я буду горевать по своему ребенку до конца жизни, но я не буду горевать по той войне…»
— Долли нет, моя вера пошатнулась. Я даже не могу утешить себя тем, что все случилось по божьей воле. Ты бросил меня одну, когда я больше всего нуждалась в поддержке. Я не знаю, что сделал ты или не сделал, но знаю, что не могу на тебя положиться, поэтому я должна стать самостоятельной. Давно пора.
Айрин поднялась.
— Обратись к своему адвокату. Тебе нужен он.
— Я понимаю, как тебе горько. Я понимаю, что ты на меня злишься, и думаю, что ты имеешь на это право. Но, пожалуйста, не бросай меня сейчас, Айрин! Я тебя умоляю!
Она попыталась. Она попыталась один последний раз найти в себе любовь или хотя бы жалость к нему… Но не нашла ничего.
— Я приду к тебе, когда получится, и принесу то, что позволят сюда принести. А сейчас мне пора на работу. На сегодня мое свободное время истекло. Если я найду в себе силы молиться снова, я помолюсь за тебя.
Мэтт возвращался с пробежки, когда его окликнул Майкл.
— Ты закончил разминку?
— Да. Собирался принять душ и позавтракать. Для меня есть задание?
— Нам не помешала бы помощь в упаковке снаряжения и оборудования по мере того, как они проходят проверку. Пока вас не было, вернулся отряд из Вайоминга.
— Я видел самолет. У них тоже были неприятности?
— Еще один испорченный насос.
— Черт побери.
— Механики тщательно все проверяют. Сертифицированные специалисты переукладывают парашюты. Им помогает Железный Человек.
— Господи, Майкл, ты же не думаешь, что кто-то нарочно повредил парашюты?
— Хочешь рискнуть предположить кто?