Танец ангела
Шрифт:
– Я все слышала,- пробормотала та сквозь сон, уже окончательно теряя сознание.
– Что это с ней?- Спросила Катя. Она не почувствовала ни тошнотворного вкуса водки, ни вкуса закусок.
– Не обращай внимания,- улыбнулся Максим.- Просто я ей сказал, что полюбил другую. Сегодня сказал.
– Подруга,- пробормотала Карусельникова, ворочаясь в кресле.- Ты им не верь...
– Катя, я могу с тобой с глазу на глаз поговорить?- Спросил Максим, тоже не обращая на бывшую подругу внимания.
– О чем нам говорить, Максим?- Утомленно вздохнула Катя, уже догадываясь, о чем пойдет речь.
– Кэт, помнишь, мы с тобой в кафе разговаривали?- Улыбнулась Лебедева.- Ну, вспомни тот день, когда я вот с этой овцой разругалась... Поговори с Максимом, Кэт...
Это было утром третьего дня, когда у Кати погибли родители.
– Хорошо,- кивнула Катя.- Идем на кухню.
– Ты знаешь,- лучезарно улыбнулся Максим,- я бы хотел поговорить с тобой в более романтической обстановке.
– Максим, мы с тобой идем сейчас или на балкон или на кухню или вообще никуда не идем... Выбирай.
– На балконе будет не совсем удобно,- пробормотал Максим, он выглядел разочарованным. А Новосельцев ухмыльнулся прямо в глаза Лебедевой и спросил вполголоса:
– Чё ты на меня уставилась?
– А вот нам с тобой точно придется на балконе поговорить,- ответила та.
Дожидаться конца их перепалки Катя с Максимом не стали, вышли из комнаты. На кухне Максим закрыл за собой дверь. Катя отошла к окну:
– О чем ты хотел поговорить?
– Кать, я понимаю, что этот разговор не вовремя. Но я больше не могу без тебя жить.
– Что?..
– Я тебя люблю, Катя. И всегда любил. Полюбил тебя с первого взгляда, как только нас познакомили.
– Максим, честно говоря, я тебя не понимаю. Совсем недавно ты без Маши дня не мог прожить и был вполне счастлив.
– Сердцу не прикажешь, Кать. Раньше я просто не решался признаться тебе в своих чувствах. Но раз уж так все сложилось в нашей жизни... Я дико одинок,- и в этот момент он сделал роковую ошибку, назвав ее чужим именем,- Маша...
– Знаешь что, Максик!- Очень тихо, но с гневом выговорила Катя.- Иди-ка ты лучше, проспись!
– Но, Катя! Прости, Катя!.. Я люблю тебя... Тебе сейчас нужна опора. А я могу... Я буду любить тебя, Катя...- Он на глазах терял остатки самообладания.- Ты тоже должна понять меня, я только сегодня расстался с ней. Я еще не привык...
– Убирайся из моего дома!- Четко выговорила Катя.- Уходи сейчас же!
– Кать, мы не поняли друг друга. Ты не так поняла меня. Давай успокоимся, мы должны понять друг друга. Ведь мое сердце переполнено любовью к тебе...
– А больше у тебя ничего не переполнено любовью?! Давай, ведь ты этого хочешь! Ты просто хочешь трахнуть меня!!!
– Зачем ты так?! Я полюбил тебя, разве это плохо? Любовь не может быть плохой, Катя.
В этот момент в коридоре раздался шум и громкие голоса. Дверь на кухню распахнулась, и Лебедева сказала, глядя в глаза Кате:
– Только не расслабляйся, подруга! Сейчас даже я не знаю, что у него на уме.- Левая щека у нее была багрово-красной, на ней хорошо обозначился след от тяжелой пощечины.- Макс, мы уходим!
– Подожди минуту, мне еще нужно поговорить с Катей.
– Ты идешь или нет?!
Катя с брезгливым интересом ждала, что он выберет. До этого дня она не знала, что этот самоуверенный красавец на деле был размазней бесхребетной.
– Да-да, я сейчас. Хорошо,- наконец решился он.- Катя, давай встретимся еще раз. Я разберусь со своими проблемами и приду к тебе в гости.
– Не нужно, Максим. Я все равно не пущу тебя на порог.
– Но, может быть, не при таких обстоятельствах?
– Максик, ты идешь?!- Донесся раздраженный голос Лебедевой уже с лестничной площадки.
Он еще хотел поцеловать Катю на прощание, но тут не выдержала уже она:
– Уйдешь ты, наконец?!
Максим с Лебедевой еще какое-то время шушукались на лестничной площадке. Катя видела это в дверной "глазок". Но спустя минуту все же вызвали лифт. На их лица упал желтоватый отблеск из открытых дверей кабинки, и лестничная площадка опустела.
В гостиной на кресле все также сопела Карусельникова. Во сне ее лицо сделалось бесформенным, отталкивающим и беспокойным как у человека с нездоровой психикой. Новосельцев курил на балконе. Когда Катя подошла к нему, он покосился и процедил сквозь зубы:
– Катюха, ты им не верь! Они какие-то оба мутные. Я в Ленке этого раньше не замечал. Похоже, что они трахаются друг с другом... А в последнее время они про тебя всякое плели. Ты же знаешь, я почти все время пьяный. Но я и пьяный соображаю, что к чему...
– Дима,- Катя погладила его по руке.- Я тебе верю.
Он кивнул:
– Ну, тогда я пойду. Машку вот только вытащу из квартиры. Ты это, такси пока закажи. Я тебя еще вот о чем хотел спросить,- он на мгновение замешкался.- Ты этой стерве, Лебедюхе, деньги в долг давала?
– Триста рублей.
– Держи, Катюха.- Он вытащил из кармана три мятых стольника.- От нее все равно не дождешься. А тебе сеструху кормить-поить надо.
– Дима, я не могу...
– Перестань, это я не могу.
– Дим, а как ты сейчас? У нее папа, вроде того, из бандитов...
– Да клал я на ее папу! Он такая же паскудина как и дочка!
Через несколько минут после того как Новосельцев, матюгаясь и скрипя зубами, вывел из квартиры совершенно обалдевшую, все еще пьяную Машу Карусельникову, дверной звонок снова коротко звякнул. Катя уже по нему определила, что на этот раз в гости пришла тетя Оля.