Танец меча
Шрифт:
– Какая?
– испугалась продавщица.
– Ну эс-эс? Слабосоленая!
– пояснил взъерошенный, нежно постукивая головой куклы о прилавок.
– Н-нету.
– Тогда гоните торт!
– А деньги?
– робко спросила продавщица.
Напоминание о деньгах взъерошенному не понравилось. Брови у него встали торчком, как ежиные иголки.
– Н-но! Я забыл бумажник в лимузине!
– сказал он, поворачиваясь к своему спутнику.
– Мошкин, плати! Подчеркиваю: все налапопам. Мне чужого не надо!
Здоровенный лоб вздохнул и, томясь, послушно заплатил.
– Умница! Так держать!
– одобрил коротенький.
– И не чихай на меня вирусом жадности! Не люблю!
– Я не чихаю!
– А я говорю: чихаешь! И не спорь, а то врублю внутреннего хохла - пожалеешь!
Дождавшись, пока торт завяжут бечевкой, Чимоданов взял его под мышку, а Зудуку, схватив за ногу, перекинул через плечо.
– Пошли!
– велел он Мошкину.
– Чего на тетю смотришь? Сдачи ждешь или влюбился?
Мошкин, задохнувшись, замахнулся на него, задев колокольчики счастья, которые, по секретной директиве Лигула, вводил в моду еще Арей и которые теперь его усилиями висят почти во всех ночных магазинах и гостиницах. Суть этих колокольчиков состоит в немедленном вызове дежурных комиссионеров и суккубов и, следовательно, более равномерном распределении их по планете.
В доме, куда их по большому секрету пригласила Ната Вихрова, лифт внушил себе, что ему пора на ремонт, о чем и вывесил табличку. Мошкин и Чимоданов потопали по лестнице. Им надо было на двенадцатый, но уже на седьмом этаже Чимоданов уселся на ступеньки, открыл коробку и руками стал пожирать торт.
– Все! Баста! Я не нанимался таскать тяжести на такую высоту!
– заявил он.
Евгеша Мошкин с ужасом уставился на его покрытые кремом пальцы.
– Ты озверел? Это же подарок от нас двоих, да?
– Подчеркиваю: по барабану!
– Чимоданов вытер пальцы о штаны.
– Ели бы мы его вместе, так? То есть Вихрова сожрала бы где-то третью часть? Вот я ей и оставлю ее треть!
Мошкин сдался.
– А что? Она тут живет одна, да?
– спросил он.
– Ну типа да, - равнодушно отозвался Чимоданов.
– У нее своя квартира в Москве, да?
– У Наты? Ага, щаз! Дядька уехал на Кавказ, а ее оставил гулять с собакой.
– Петруччо протянул Мошкину коробку. Тот помялся, повздыхал, но тоже отломил кусок. Закончилось все тем, что Вихровой осталась одна коробка.
– Она и так заелась! А в коробку можно ботинки класть. Коробка полезнее торта тем, что никогда не портится!
– сказал добрый дядя Чимоданов.
Мошкин посмотрел на шахту лифта, и его потянуло на откровенность, хотя Чимоданов был кандидатурой наименее подходящей.
– Издеваться будешь?
– спросил Евгеша.
Чимоданов вопросительно вскинул брови.
– Кто? Я? Да за кого ты меня принимаешь?
– Значит, будешь!
– сказал Мошкин. Впервые он произнес что-то уверенно.
– Когда я был подростком, мы с Петькой и Толиком бегали по подъездам. Поджигали газеты в почтовых ящиках и мочились в лифте, стараясь попасть в щель между дверями. Или
– И ты тоже, что ли, мочился?
– Чимоданов выбрал слово сильнее, но сознание Мошкина предпочло цензурированную версию.
– Нет, конечно, - произнес Евгеша в ужасе.
– Но я старался быть таким же, как они, чтобы быть с ними, понимаешь?
Чимоданов в психологии не ковырялся.
– А мы лом как-то скинули. Так он машину просадил и в асфальте застрял. Нас попалили, и парень, который лом кинул, на хорошие деньги попал… Подчеркиваю: славные были времена!… А вообще прикольная история с лифтом! Надо будет Мефу рассказать! Куда, ты говоришь, вы гадили?
– подмигивая, спросил он у Евгеши.
Мошкин прикусил язык. Он уже трижды пожалел, что стал откровенничать с Чимодановым. Он ведь и раньше знал за ним эту черту. Если твой друг выбалтывает тебе секреты других своих друзей, значит, и твои секреты разбалтывает им. А раз так, может, не стоит выводить язычок на прогулку из-за зубного забора?
Вихровой они позвонили еще снизу, не зная, что лифт сломан, поэтому, когда они наконец поднялись, Ната стояла на пороге и ждала. Выражение лица у нее было типично вихровское: «Только случайно не подумайте, что вы мне нужны! Или что я кому-то рада!»
– Чего так долго?
– поинтересовалась она хмуро.
– А фиг ли было на крышу лезть?
– отозвался Чимоданов, оглядываясь на лестницу, где Мошкии забивал пустую коробку из-под торта в мусоропровод.
– Пес не укусит?
– мнительно крикнул он.
– Уже не укусит, - пообещала Вихрова. Мошкин с облегчением вздохнул.
– Почему «уже»?
– Сбежал в первый же вечер, - ответила Ната равнодушно.
– На пятнадцать минут оставила его у магазина. Ну максимум на полчаса, потому что через час я точно о нем вспомнила. Такси ловила для сволочи такой! Не мог дождаться!
– А что дядька? Ему грустно, да?
– спросил Мошкин.
– Он еще не знает. Торчит на Кавказе, лопает шашлык и достает меня смсками: «Не скучает ли Терри?» Ути-пути, какие мы заботливые!
– А ты что?
Вихрова дернула подбородком.
– Отвечаю, что Терри никогда в жизни так не веселился… Ничего: лопать захочет - прибежит.
– И давно он жрать хочет?
– поинтересовался Чимоданов.
Оказалось, что две недели.
– И все! Слышать больше не хочу про эту собаку. Ее проблемы, что она оказалась такая тупая!
– заявила Ната.
Квартира у вихровского дядьки оказалась немаленькая. Четыре комнаты, под завязку забитые всевозможным барахлом. Дядька был человек бережливый. Покупая, к примеру, телевизор, он обязательно сохранял от него коробку и помещал ее на специальный стеллаж, наклеивая желтую бумажку: «коробка от телевизора марки Мылипс, производство: Тайвань. Дата приобретения такая-то». За много лет таких коробок накопилось около сотни. Была туг и «упаковка от магнитофона, сданного в ремонт 10 июля», и аккуратно сложенный картон от стиралки, и целые залежи пенопласта непонятно уже от чего.