Танец на кладбище
Шрифт:
— Кидд? — удивился д’Агоста. — Эту журналистку?
— Совершенно верно. Она была частью интриги. Эстебан составил перечень необходимых качеств и стал подыскивать соответствующих людей. Вероятно, он рассуждал так. Феринг — безработный актер с сомнительной репутацией, который остро нуждается в деньгах. Живет в одном доме со Смитбеком и имеет почти такой же рост и вес. Идеальная кандидатура. Кейтлин Кидд — неразборчивая в средствах журналистка, которая отчаянно хочет продвинуться. — Пендергаст взглянул на Хейворд. — Похоже, вы ничуть не удивлены.
Она ответила не сразу.
— Я запросила подробные сведения на каждого фигуранта этого дела. Материалы
Д’Агоста потрясенно посмотрел на нее.
Пендергаст лишь кивнул.
— Думаю, Эстебан нашел ее в связи с судимостью. В любом случае он посулил ей немалые деньги за исполнение главной роли. Наш режиссер написал сценарий, где Феринг инсценирует собственную смерть, воспользовавшись трупом ученого. Кейтлин Кидд сыграла роль его сестры, опознавшей тело, а вечно занятый доктор Хеффлер довершил дело. Когда все поверили, что Феринг мертв, Эстебан придумал соответствующий грим — для кинорежиссера это не проблема. И Феринг сыграл себя самого, но только в виде восставшего из мертвых зомби. В этом обличье он убил Смитбека, а потом уже в его обличье напал на Нору Келли.
Д’Агоста удрученно покачал головой.
— Все ясно как на ладони. И как это я раньше не догадался.
— Вспомните, как Феринг посмотрел в камеру, когда уходил из дома Смитбека. Он сделал все, чтобы соседи его узнали. Тогда мне это показалось странным, но сейчас ясно, зачем он так старался. План Эстебана строился именно на том, чтобы Феринга увидели и узнали. Причем это был ключевой момент.
Последовала долгая пауза. Пендергаст наконец открыл глаза.
— Потом начался второй акт эстебановской пьесы. Кейтлин Кидд явилась к убитой горем Норе и заставила ее поверить, что убийство Билла — дело рук обитателей Вилля. Это было ее первым заданием: сблизиться с Норой и незаметно убедить ту, что идея причастности Вилля к убийству родилась в ее собственной голове. На Нору оказывалось психологическое давление. Именно с этой целью Феринг преследовал ее в музее и других местах. Потом Эстебан похитил из морга тело Смитбека, чтобы создать иллюзию, что тот тоже восстал из мертвых и превратился в зомби. Но была и другая, более важная причина — сделать с его лица слепок, чтобы изготовить маску для Феринга. Я обнаружил на лице Смитбека кусочки латекса, которые остались после этой процедуры. В этой маске Феринг убил Кидд на глазах у журналистов, которые знали Смитбека в лицо.
— Но зачем было убивать Кидд? — продолжал недоумевать д’Агоста.
— Она блестяще справилась со своей ролью, и ее услуги больше не требовались. Пора было расплачиваться. Проще убить, чем платить, тем более что от сообщников принято избавляться. Ферингу стоило об этом задуматься. Помните, как Кидд назвала имя Смитбека перед смертью? Вероятно, Эстебан сказал ей, что Феринг в обличье мертвого Смитбека убьет на церемонии кого-то другого. Ее роль, вернее, последнее выступление, сводилась к тому, чтобы в ужасе выкрикнуть имя Смитбека, дабы у всех присутствующих не осталось сомнения, что это именно он. Только вот получила она совсем не то, на что рассчитывала.
— А потом Эстебан заставил Феринга убить Вартека, как только тот начал катить на сектантов бочки.
Пендергаст еще раз кивнул.
— И похитил Нору, чтобы все думали, что за этим стоит Вилль.
— Совершенно верно. Необходимо было накалить обстановку. Эстебан не собирался ждать, пока закончится затяжная процедура выселения. Он знал цену времени, как и полагается опытному режиссеру. Когда он снял Нору в своем подвале, все подумали, что это подземелье Вилля. Это было началом третьего акта постановки. Дело приближалось к развязке.
— Значит, Феринга убил сам Эстебан? — подала голос Хейворд.
— Думаю, да. Надо было убрать второго сообщника. Кроме того, тело обнаружили рядом с Виллем, а это бросало лишнее подозрение на его жителей.
— Одного я не понимаю, — начал д’Агоста. — На первой демонстрации Эстебан завел толпу, а потом вдруг остановил людей. Зачем? Разве не проще было ворваться в Вилль с первого захода?
Пендергаст ответил не сразу.
— Я тоже вначале был удивлен. Но потом пришел к выводу, что ему мало было просто прорваться туда. Чтобы ограбить гробницу, ему требовались беспорядки, причем очень серьезные, чтобы он мог незаметно проникнуть в подземелье, схватить приз и ретироваться. Первая демонстрация была репетицией. Поэтому Эстебан и отказался от участия во втором, главном мероприятии. Он подготовил его, а потом сделал вид, что испугался. Он был в Вилле практически одновременно с нами, Винсент. Мы вполне могли встретиться. Когда нас атаковало это существо, он уже исчез.
Хейворд нахмурилась.
— А что это было за существо?
— Человек. Во всяком случае, он им когда-то был. Но особый ритуал превратил его в нечто иное.
— Какой ритуал? — спросил д’Агоста.
— Помните эти странные инструменты, которые мы видели у них на алтаре? С костяными ручками и длинными изогнутыми проволоками с маленьким лезвием на конце? Они служат для той же цели, что и старый хирургический инструмент под названием лейкотом.
— Лейкотом? — переспросил д’Агоста.
— Инструмент, с помощью которого производится лоботомия, в данном случае трансорбитальная лоботомия, при которой в мозг проникают через глазницу. Члены вилльской общины знали, что разрушение участка мозга в районе так называемой зоны Брока превращает несчастную жертву в существо, не чувствующее боли, лишенное моральных и этических понятий, чрезвычайно агрессивное и одновременно послушное своим хозяевам. Что-то среднее между животным и человеком.
— Вы хотите сказать, что сектанты делали это намеренно?
— Вне всякого сомнения. Выбирался человек, которого приносили в жертву ради интересов общины. За это они поклонялись ему и всячески боготворили его. Возможно, это было особой честью, к которой стремились многие. По сути, это существо было главной частью их религиозного обряда. Его создание, кормление, натаскивание и отправление на улицу было своего рода ритуалом. Он охранял общину от вторжения враждебного мира, а они за это кормили его и поклонялись, как святому. В некоторых обществах отдельным индивидам позволяется совершать дурные поступки. Возможно, сектанты делали людям лоботомию, чтобы спасти их души. Они охраняли Вилль и убивали его врагов бессознательно и, таким образом, не совершали греха.
— Но как операция может превратить человека в такое чудовище? — удивилась Хейворд.
— Она совсем несложная. Еще много лет назад врач по имени Уолтер Фримен мог производить лоботомию с помощью ножа для колки льда буквально за несколько минут. Вводил его внутрь, быстро двигал взад-вперед — и нужная часть мозга разрушена. А заодно и личность пациента, его душа и самосознание. Вилльские сектанты просто пошли чуть дальше.
— А те убийства, о которых упоминал Рен? Их, наверное, совершали такие же зомби? — предположил д’Агоста.