Танец на кладбище
Шрифт:
— Винсент, взгляните, — сказал Пендергаст, делая приглашающий жест в сторону саркофага.
Д’Агоста заглянул в темную впадину, освещенную лишь узким лучом фонарика.
— Да там пусто, черт побери!
— Это невозможно! — заверещал Лиль. — Я собственными глазами видел, как сюда поместили тело…
Он схватился за галстук, словно тот душил его.
Рыжий санитар тоже заглянул внутрь.
— Вот это да, — задумчиво произнес он.
— Там не совсем пусто, Винсент, — возразил Пендергаст, натягивая резиновые перчатки.
Запустив руку в
— Здесь тоже своего рода покойник, — произнес Пендергаст сладкозвучным голосом.
Послышался всхлип, сменившийся звуком падающего тела. Обернувшись, д’Агоста увидел, что Морис Лиль упал в обморок.
16
Было уже двенадцать. Нора Келли быстро шла по темному коридору, стуча каблучками по каменному полу. Ночью подвал освещался слабо, и из дверных проемов падали тени. Вокруг никого. Даже самые усердные кураторы давно ушли домой, а охрана обходила в основном выставочные залы.
Нора остановилась у стальной двери с табличкой «Лаборатория полимеразных цепных реакций (ПЦР)». За зарешеченным окошком было темно. Она набрала на панели код, и красная точка индикатора стала зеленой.
Открыв дверь, Нора осторожно вошла внутрь, включила свет и огляделась. Она заходила в эту лабораторию лишь несколько раз, когда приносила образцы для анализа. На стальном столе стоял амплификатор для проведения полимеразных цепных реакций, прикрытый полиэтиленовой пленкой. Сняв пленку, Нора аккуратно сложила ее и убрала в шкаф. Амплификатор Эппендорфа-5330 представлял собой довольно допотопный пластмассовый ящик, вид которого никакие соответствовал его сложнейшему внутреннему устройству. Порывшись в сумке, Нора достала инструкцию, которую скачала из Интернета.
Дверь за ней закрылась автоматически. Глубоко вздохнув, она стала водить рукой по задней стенке прибора, пока не нащупала выключатель. Согласно инструкции, для разогрева этой машине требовалось пятнадцать минут.
Положив сумку на стол, Нора извлекла оттуда пенопластовую коробочку и, сняв с нее крышку, стала осторожно доставать тонкие пробирки и устанавливать их в штатив. В каждой пробирке находился какой-нибудь образец биологического материала: волос, волокно, кусочек бумажной салфетки, засохшая кровь. Все это дал ей Пендергаст.
Нора провела рукой по лбу. Пальцы у нее слегка дрожали. Она старалась думать только о предстоявшей работе. Надо быстро все закончить и уйти затемно. Голова у нее гудела от боли. Она не спала уже вторую ночь. Но горе и гнев придавали ей силы, заставляя забывать об усталости. Пендергасту срочно требовались результаты генетического анализа. И она была рада, что может хоть чем-то помочь тем, кто разыскивает убийцу ее мужа.
Она достала из холодильника набор для проведения ПЦР — восемь маленьких пластиковых пузырьков, похожих на пули. Там находился буферный раствор, Taq-полимераза, дезоксинуклеозидтрифосфаты и другие реагенты. Взяв стерильный пинцет, Нора с величайшей осторожностью поместила крошечные образцы биологического материала в пробирки для ПЦР, сразу же запечатывая их. К тому времени, когда прибор нагрелся, Нора успела заполнить тридцать две пробирки — максимальное количество, которое амплификатор мог обработать за один раз.
Положив в карман лишние пробирки, Нора в третий раз прочитала инструкцию. Потом открыла амплификатор и загрузила в него пробирки. Установив режим, робко нажала на стартовую кнопку.
Для проведения полимеразной цепной реакции необходимо сорок термоциклов по три минуты каждый. Итого два часа. А потом еще гелевый электрофорез, чтобы идентифицировать ДНК.
Прибор мелодично звякнул, и на экране появились цифры, сообщавшие о начале первого термоцикла. Нора села на стул и стала ждать. Только сейчас она заметила, какая мертвая тишина стоит в лаборатории. Не было слышно даже привычного звука вентиляции. В помещении пахло пылью и плесенью. Из находившегося рядом хранилища пробивался легкий запах парадихлорбензола.
Нора посмотрела на часы: двадцать пять минут первого. Она пожалела, что не взяла с собой книжку. Придется проводить время наедине со своими мыслями, а они были не из приятных.
Поднявшись, она прошлась по лаборатории, потом села за стол и снова вскочила. Покопалась в шкафах в надежде найти какую-нибудь книжку, но обнаружила лишь справочники.
Можно, конечно, вернуться к себе в кабинет, но есть риск наткнуться на охрану и потом долго объяснять, что она делает в музее ночью. У нее не было допуска в лабораторию ПЦР. Она не подала заявку на посещение и не отметилась в журнале. Она вообще не имела права работать с амплификатором…
Вдруг Нора резко остановилась и стала прислушиваться. Ей показалось, что за дверью раздался какой-то звук.
Она бросила взгляд на дверное окошко, но за ним был виден лишь темный коридор с лампочкой в металлической оплетке. На двери горел красный индикатор — значит, она была заперта.
Нора со стоном сжала кулаки. Все было бесполезно: страшные видения продолжали преследовать ее, настойчиво проникая в сознание. Она зажмурила глаза и еще крепче сжала пальцы, стараясь думать о чем-нибудь другом…
Но очень скоро глаза пришлось открыть. На этот раз звук был более отчетливым, словно кто-то скребся в дверь. Быстро взглянув туда, она увидела тень, мелькнувшую за окошком. У нее было ощущение, что на нее только что смотрели.
Кто-то из охраны? Вполне возможно. У Норы перехватило дыхание. Неужели они сообщат о ней? Но потом она покачала головой. Если бы они что-то заподозрили, то сразу бы вошли. Откуда им знать, что у нее нет допуска? В конце концов, у нее на груди значок работника музея. Это все ее больное воображение. После смерти Билла кошмары преследуют ее постоянно… Нора отвернулась от двери. Может быть, она и вправду сходит с ума?