Танец на осколках души
Шрифт:
Взгляд Савариса хотел сказать Люциферу многое, но, вот, кинжал из его рук исчез и он тяжело, словно ломаясь, как старая кукла, опустился на колени. Он опустил глаза и произнёс каким-то глухим надтреснутым голосом:
— Я хочу попросить вас только об одном, повелитель. Пожалуйста, оставьте на сегодня Милену в покое.
— Нет, — ответил, нисколько не задумываясь, Люцифер. — Я не отпущу её до тех пор, пока не буду полностью удовлетворён. И я, вроде как, приказывал тебе смотреть, а не опускать глаза.
Последующие минут двадцать…
«Лучше бы ты меня пытал, Люцифер! — с ненавистью думала я тогда, совершенно наплевав на то, что он слышит мои мысли. — Лучше бы ты с меня кожу живьём содрал, чем это!».
Тогда я, наверное, возненавидела Люцифера даже больше, чем Аббадона. Я прекрасно понимала, что он так нежен и ласков только для того, чтобы показать моему отцу, как мне хорошо с ним. Я понимала, что этим он хочет помучить отца. Я не понимала только одного — почему?
Наконец, Люцифер оставил меня. Я смогла, лишь, без сил рухнуть на кровать и закрыть глаза. Я не хотела видеть, каким взглядом смотрит на меня отец. Я боялась увидеть отвращение в его глазах. Я боялась увидеть, как он презирает меня за то, что я так легко поддалась ласкам Люцифера. Тогда я думала, что хуже этого и быть ничего не может.
— А теперь, выйди за дверь, Саварис, и жди меня там, — приказал Люцифер.
Отцу ничего не оставалось, как подчиниться. И он вышел. А я осталась наедине с Люцифером. Только тогда, когда я услышала хлопок двери, я открыла глаза и с ненавистью посмотрела на повелителя Преисподней.
— Ты же хочешь, Милена, чтобы я позволил твоему отцу остаться в Зиградене — с тобой? — спросил Люцифер, кажется, нисколько не задетый моей реакцией на него.
— Да, хочу.
— Он останется. Но, за это ты, кое-что, сделаешь.
— Чего вы хотите? — мне уже было всё равно, что он скажет — я была согласна на всё.
— Я хочу, чтобы ты не позволяла своему отцу ни обнимать тебя, ни ещё как-то к тебе прикасаться. Ты должна будешь отталкивать его от себя любыми способами. Мне неважно, какие причины ты будешь придумывать, но никаких нежных хороших родственных отношений между вами быть не должно. Слушай его советы по поводу управления Зиграденом, но в остальном относись к нему резко и негативно.
— Но… но почему, повелитель?!
Не знаю, зачем это было нужно Люциферу, но тут не надо было долго думать, чтобы понять, к чему приведёт такое моё поведение, которого от меня требовал демон. Отталкивать своего отца, негативно относиться к нему, не позволять даже обнять себя… Ни к чему, кроме отчуждения, это не приведёт! Это будет самый настоящий крах отношений между мной и моим отцом, которые только-только начали налаживаться! А ведь мой отец был единственным, кого я могла себе позволить любить. Единственный родной мне человек (точнее, демон), которому я хотела рассказывать всё и ничего от него не скрывать. Чтобы у меня был хоть кто-то, кто будет понимать меня. И вот, в одну секунду, все эти надежды и мечты рушились, благодаря Люциферу!
— Тебе не нужна эта привязанность, Милена, — ответил мне мужчина.
— Это вы так решили, повелитель? — я еле сдерживалась, чтобы не закричать.
— Да, это я так решил. Ты не должна тратить свою симпатию и время на посторонних.
— Он мне не посторонний! — я, всё-таки, сорвалась на крик. — Он мой родной отец! Ближе него у меня никого нет!
— Для демонов родственные связи мало, что значат, — равнодушно сказал Люцифер. — Тем более что ты не видела его восемнадцать лет.
— Вам показать, по чьей вине я не видела его восемнадцать лет, повелитель? — ядовито, спросила я.
— По его собственной, — отрезал демон. — И ты снова ведёшь себя слишком смело, Милена. Сколько же ещё мне придётся учить тебя послушанию?
После его последних слов, боль от одного из ошейников парализовала меня. Ни закричать, ни даже что-то пискнуть, я не могла. А Люцифер наклонился надо мной, с театральной заботой убрал прядь волос с моего лица, посмотрел на меня своими ледяными глазами и сказал:
— Мои приказы не обсуждаются, Милена. А твои отношения с Саварисом — это именно мой приказ. И ещё кое-что, — его рука коснулась «оков неволи». — Ты не расскажешь своему отцу о том, что я приказал тебе сделать.
Боль ушла, но тепло, исходящее от ошейника, дало понять, что последние слова правителя Ада — это приказ для «оков неволи» и что его не выполнить я точно не смогу. А это значит, что отец никогда не узнает, что моя внезапная смена настроения в его сторону — это не моё личное дело, а жестокий приказ Люцифера.
— Почему вы так жестоки со мной, повелитель? — мой голос предательски дрогнул от подступивших к горлу слёз. — Почему?
— Потому, что только я определяю, с кем ты можешь быть. Я отдал тебя Фероксу, я позволил Верховным демонам владеть тобой. Но, ты — моя, Милена. Запомни это раз и навсегда.
— Но, при чём при всём при этом мой отец? Он, в любом случае, не может мой владеть!
— Ты, правда, так думаешь? Поверь мне, у демонов, в отличие от людей, довольно специфические понятия о родственных отношениях. И секс между близкими родственниками не такая уж и редкость.
— Мой отец никогда бы не сделал ничего из того, что вы имеете в виду!
— Ты очень плохо знаешь своего отца.
— Я знаю его достаточно, чтобы судить об этом, — возразила я, но уже тихим голосом, чтобы Люциферу, вновь, не пришло в голову использовать на мне «оковы неволи» из-за моей «смелости».