Танец на осколках души
Шрифт:
В общем, мне стало как-то страшновато. Хотя, вместе с этим, интерес тоже не пропал. Интерес к тому, что может сделать со мной король пыток, лишь нарастал. Это было болезненное ненормальное любопытство, свойственное психопату, которого ведут на операцию по лоботомии.
— И сколько же, по времени, ты хочешь, чтобы я её наказывал, Абигор? — спросил Велиар, подходя ко мне ближе.
— По крайней мере, больше одного дня. Кроме того, я хочу, наконец, изучить — насколько сильна её регенерация и насколько далеко мы сможем зайти прежде, чем появится шанс нанести ей непоправимый вред.
— Ты сказал «мы»? Хочешь участвовать в этом? — поинтересовался
— Разумеется, — лицо Абигора расплылось в садистской улыбке, предвкушая скорое будущее. — Ты же не будешь возражать, Велиар?
— Я не против зрителей, — ответил ему Велиар. — Но, активного участия я не позволю.
— Как скажешь, Велиар.
Меня усадили в, обычное на вид, деревянное кресло. Как только меня зафиксировали в нужном положении, мои руки и ноги оказались скованны железными наручниками, а глаза были завязаны чёрной кожаной повязкой, которая оставила меня в полной темноте. Лишённая зрения и возможности двигаться, я почувствовала себя, как жертва на алтаре. Но, сильного страха, всё равно, ещё не было. А затем… затем, неожиданно, резко, моё тело, словно, пронзили миллион иголок. Казалось, что что-то острое и тонкое вгоняют под кожу по всему телу. Я дёрнулась, закричала!.. Но, через несколько секунд, боль прекратилась также резко, как и наступила, оставив меня в напряжённом состоянии ожидания того, что будет дальше.
— Нет, это слишком скучно, — услышала я голос Велиара. — Банально и уныло. Надо придумать что-то другое.
Меня отцепили от кресла и, так и не сняв повязку с глаз, куда-то поволокли (идти нормально я не могла, поэтому ещё хорошо, что мен не потащили волоком, по полу).
Меня, вновь, посадили куда-то, сцепив мои руки за спиной цепями. Цепи неприятно холодили кожу и врезались в запястья, но меня сейчас больше волновала неизвестность.
— Страшно, Милена? — рука, одетая в кожаную перчатку, погладила меня по щеке.
— Страшно, господин Велиар, — ответила я. — Но… и интересно тоже.
— Интересно?! — Верховный демон рассмеялся. — Не часто встретишь такую реакцию на пытки!
— Почему? Ведь, насколько я знаю, вы, господин Велиар, профессионал в деле пыток и допросов. А если я не могу избежать, так сказать, общения с вами, то почему я не могу проявить интерес, чтобы извлечь из этого выгоду?
— И какую же выгоду ты хочешь извлечь из этого, Милена? — спросил демон лжи с искренним удивлением в голосе (хотя, можно ли доверять демону лжи даже тогда, когда он выражает свои эмоции?).
— Я люблю учиться, — сказала я. — Люблю учиться всему. А в таком мире, как Преисподняя, знания применения пыток могут очень сильно пригодиться. Или я не права, господин Велиар?
— Может, и права, но… разговоры пора заканчивать, — голос Велиара послышался уже за моей спиной, а через мгновение я услышала хруст ломающегося перьевого крыла. — В ближайшее время я хочу слышать, лишь, твои крики, Милена.
И я, вновь, закричала. Я не хотела терпеть боль, сжав зубы, да и невозможно это было сделать. А ещё через секунду второе крыло тоже оказалось сломано.
— Ну, что, Велиар, теперь посмотрим, через какое количество времени кости крыльев начнут срастаться? — совсем близко от меня произнёс Абигор.
— Я бы предложил сломать каждую кость в этом хрупком теле и уже тогда наблюдать за временем.
«Экспериментаторы грёбанные!» — подумала я. Но, несмотря на жуткую боль и эту последнюю мысль, мне самой стало интересно. «А, действительно, сколько времени у меня уйдёт на регенерацию костей? Как быстро они срастутся вновь?». Да и злости на Велиара или Абигора у меня не было. Ведь я, на самом деле, провинилась перед Люцифером. Мне не следовало переходить границы его приказа. А за свои ошибки я должна нести ответственность. Тем более что за вину перед повелителем Преисподней не должно быть лёгкого наказания. Так я теперь думала. Расстраивало только то, что Люцифер не стал наказывать меня лично, а отдал Абигору. Ну, это тоже можно было бы принять за часть наказания.
Но, всего через мгновение, все мысли исчезли из моей головы. К моей шее, сзади, приложили раскалённое железо, как мне показалось, с каким-то клеймом. Я завопила, ощущая, как железо прожигает кожу; ощущая, как по помещению начинает разноситься запах горелого мяса и палёных волос.
— Если на ней останется твоя печать, Велиар, повелитель, вряд ли, будет этим доволен.
— Не останется. Я заклеймил её шейку обычным железом, а не магическим. Её регенерации хватит на такую рану. Но, пока она у меня, я, время от времени, буду обновлять свою печать. Ведь, пока она находится здесь, она принадлежит мне. Ты же не будешь с этим спорить, Абигор?
— Не буду. Тем более что это, всего лишь, временное явление.
А мне уже не было интересно. Сознание заполнила, лишь, боль и больше ничего. Кроме неё не осталось никаких ощущений. Видимо, я оказалась куда слабее, чем думала. Но, это было только начало…
Ферокс ничего не понимал. Он держал в руках послание от светлых эльфов и перечитывал его уже не в первый раз. То, что в нём было написано, в голове не укладывалось. До этого письма, повелитель драконов считал, что его жена, напав на светлый лес, просто убила парочку этих остроухих святош и всё. Но, судя по письму, всё было совсем не так…
«Повелителю всех драконов, императору стихий и хозяину неба, Фероксу Деймарру Айрелл Нэррету! Светлый лес обращается к Вам, находясь в скорби и печали, ибо эра нашего Светлого короля закончилась. Светлый лес взывает к Вам и Вашему чувству справедливости!..»…
На десяти листах, исписанных витиеватыми эльфийскими буквами, Светлый лес гневался и жаловался на то, что Милена Кавэлли, вероломно и неожиданно напавшая на него, совершила ужаснейшее преступление. Она изничтожила эльфийскую королевскую династию, убив всех членов правящей семьи. И теперь, эльфы требовали искупления этого. Искупление, по их мнению, заключалось в казни Милены Кавэлли. Причём, желательно, самими светлыми эльфами. В противном случае, эльфы грозились объявить войну драконам.
«Значит, эти головы принадлежать членам королевской семьи Светлого леса? — дракон покосился на «сувениры» Милены, лежащие на столе. — Интересно… Как Милене, вообще, могло прийти подобное на ум?».
Разумеется, о том, чтобы казнить Милену или отдать её светлым эльфам, и речи быть не могло. Войны со Светлым лесом Ферокс не боялся. Во-первых, эльфийская раса была несколько слабее драконьей. А во-вторых, чёрный дракон сильно сомневался, что эльфы, на самом деле, объявят ему войны, если он не выполнит их требования. Над Светлым лесом сейчас навис призрак анархии — ему сейчас не до конфликтов. В таком плачевном положении, пусть и с армией, Светлый лес не рискнёт ввязываться в войну с расой, которая сильнее и в войне с которой, заведомо, известен итог — поражение.