Танец над бездной

Казакова Анастасия

В крови каждого римлянина живёт дух благородной волчицы, вскормившей своим молоком братьев Ромула и Рема – основателей Рима. Так, римляне, заражённые звериной волей бороться за себя, свою территорию распространили своё влияние за пределы Апеннинского полуострова, а кому хватало дерзости встать против Рима, – жестоко карался.

Даже спустя тысячелетия эхом сквозь века среди людей всего мира разносятся высказывания великих римлян, Гая Юлия Цезаря, Цицерона, Сенеки.

По мере приближения к Риму героев стремительно обступала вокруг римская действительность, задавая вопросы и не давая на них ответы. Сможете ли вы стать достойными римскими гражданами? Чем вы можете быть полезны самодостаточным гордым римлянам? Где вы оступитесь?

Впрочем,

слишком много вопросов, тем временем наши герои подступили к динамично пульсирующему сердцу городской жизни столицы – Римскому форуму. Здесь велась оживленная торговля; горожане встречались, чтобы обсудить все самые злободневные новости, стекавшиеся сюда со всех уголков обширной империи; новоиспеченные поэты декламировали стихи; политики упражнялись в риторическом искусстве. Иногда можно было прийти в отчаяние от того, что никак нельзя убежать от орды декларирующих ораторов и поэтов, на которых наталкиваешься у каждой колонны, такие особенности городской жизни отмечал древнеримский поэт Ювенал.

Давайте подслушаем разговоры римлян.

– Вы слышали?! С востока начали дуть прохладные и враждебные ветра, надвигается угроза войны! Парфянский царь Артабан III готовится поднять свою армию против Рима!

К этому времени единственным большим государством, граничившим с Римской империей, было Парфянское царство, территория которого раскинулась от Индийского океана на юге до Каспийского моря на севере; на востоке громадные горные цепи отделяли Парфию от индусов, а на западе, на территории Сирии, парфянам были закрыты дороги для продвижения римскими легионами.

– Вы ещё слишком мало слышали! – присоединился к разговору прогуливающийся римлянин. Он оглянулся вокруг, словно подчеркнув секретность раскрываемых сведений. – В Риме ходят слухи, Артабан III написал письмо нашему императору Тиберию. – сценическая пауза. – В письме он заявляет, что Рим должен вернуть земли Парфии, отнятые у неё в войнах. «Восточные земли должны принадлежать Востоку!». На этой мысли парфянский царь закончил своё письмо.

– Лукулл, ты так уверенно говоришь о письме, словно держал его в руках вместо императора!

– Смейся, смейся! Пройдёт немного времени, и весь город заговорит об этом открыто! Прогуляемся дальше, дорогой читатель? Ах, если бы замысел книги допускал смешение эпох в одной мизансцене, то тогда бы мы могли увидеть на главной римской площади Владимира Высоцкого с гитарой в руках, напевающего песню о сложностях в семейной жизни римского патриция:

Как-то вечером патриции

Собрались у Капитолия

Новостями поделиться и

Выпить малость алкоголия.

Не вести ж бесед тверезыми!

Марк-патриций не мытарился -

Пил нектар большими дозами

И ужасно нанектарился.

И под древней под колонною

Он исторг из уст проклятия:

"Эх, с почтенною матреною

Разойдусь я скоро, братия!

Она спуталась с поэтами,

Помешалась на театрах -

Так и шастает с билетами

На приезжих гладиаторов!

"Я, – кричит, – от бескультурия

Скоро стану истеричкою!" -

В общем, злобствует как фурия,

Поощряема сестричкою!

Только цыкают и шикают…

Ох, налейте мне "двойных"!

Мне ж – рабы в лицо хихикают.

На войну бы мне, да нет войны!

Я нарушу все традиции -

Мне не справиться с обеими, -

Опускаюсь я, патриции,

Дую горькую с плебеями!

Я ей дом оставлю в Персии -

Пусть берет сестру-мегерочку, -

На отцовские сестерции

Заведу себе гетерочку.

У гетер хотя безнравственней,

Но они не обезумели.

У гетеры пусть все явственней,

Зато родственники умерли.

Там сумею исцелиться и

Из запоя скоро выйду я!"

…И пошли домой патриции,

Марку пьяному завидуя.

Думаю, эта незатейливая и весёлая музыкальная композиция непременно нашла бы восторженные отклики у римлян.

В это время из под моего внимания выскользнул Фортунат, устремив страстно-любопытный взгляд на роскошную женщину.

Римская матрона словно плыла, полулёжа на носилках, в окружении рабов. С левой стороны рабыня несла разноцветный зонтик на палке из индийского бамбука, готовая по первому знаку своей госпожи закрыть её от солнца. У матроны были белокурые волосы с огненным отливом. Тогда этот цвет был в большой моде. Для достижения нужного эффекта в цвете волос римские женщины мыли волосы в щелоке, затем намазывали их галльской помадой и высушивали на солнце. Её волосы были сплетены в косу, затянуты узлом на затылке и скреплены золотой булавкой. На висках и на лбу волосы спадали прядями и завитками. На лицо были нанесены румяна и белила. На ней была одета туника, сверкающая белизной. Рукава были длинные с разрезом спереди во всю длину и скреплены золотыми застёжками. На левое плечо был наброшен белый плащ, спускавшийся вниз красивыми белыми складками. На груди одето ожерелье из тройной нитки жемчуга, золотые серьги и браслеты были вычеканены в форме лепестков. В руках у матроны был круглый кусок из горного хрусталя. Считалось, что этот хрусталь являлся льдом, застывшим от страшного холода и никогда не тающим. Наконец, на груди она разместила маленькую ручную змею из породы тех, которые назывались змеями Эпидавра. За собой она оставляла слегка уловимый и приятный аромат духов, изготовленный из пестумских роз.

Её взгляд был холодным и надменным, а лучше о ней скажет отрывок из песни:

Она из воздуха и льда

Дотронешься едва ли

Её прозрачные глаза

Меня не отражали

(Би-2 «Ангелы»)

Многие женщины вокруг бросали завистливые и холодные взгляды на матрону, слишком она была недосягаема для окружающих своей яркой и опасной привлекательностью. Если бы в это время уже жил и творил свои произведения латинский писатель Марциан Капелла, то какая-нибудь из прогуливающихся женщин непременно воспользовалась его строчками, шепнув от зависти подруге: