Танец отражений
Шрифт:
— Вообще-то — к несчастью — наши потери происходят не по графику, не в строгом порядке и один-за-одним, — в свою очередь как бы извинился Майлз. — В данном случае у нас в лазарете оказалось двадцать восемь человек с одновременными повреждениями разной степени тяжести: тяжелыми травмами, ожогами и химическим заражением. Какое-то время, пока царила неразбериха, их сортировали по предельно жестким критериям. Мои люди сделали все, что могли. — Он помедлил. — Как вы думаете, нам не стоит провести повторную сертификацию некоторых из наших медтехников по вашим последним методикам? Если так, не
Арагонес с задумчивым видом развел руками. — Эта идея может сработать… поговорите с администратором Маргарой, прежде чем уходить.
Куинн уловила кивок Майлза и сделала отметку в своем органайзере.
Арагонес вывел на своем комм-пульте истории болезни. — Сначала самое худшее. Мы ничего не смогли бы сделать для вашего мистера Ки и мисс Зеласки.
— Я… видел, какое ранение в голову получил Ки. Ничего удивительного. — «Голова раскололась, как спелая дыня.» — Но у нас была под рукой криокамера, вот мы и попытались.
Арагонес понимающе кивнул. — У мисс Зеласки оказались схожие проблемы, хотя внешне менее заметные. В результате травмы было повреждено такое множество внтричерепных сосудов, что кровь не смогла полностью оттечь от мозга и надлежащим образом заместиться криораствором. Кристаллизация в результате замораживания и гематомы довершили разрушение нервной ткани. Мне очень жаль. Их тела в настоящее время хранятся у нас в морге в ожидании ваших инструкций.
— Ки хотел, чтобы его тело вернули для погребения на родную планету, его семье. Пусть ваша похоронная служба подготовит тело и отошлет кораблем обычным способом. Адрес мы вам дадим. — Движение подбородка в сторону Куинн, и она сделала еще одну заметку. — Зеласки не сообщала о своей семье или ближайших родственниках — некоторые дендарийцы этого не могут или не хотят сделать, а мы не настаиваем. Но она как-то говорила одному из своих товарищей по отряду, как согласно ее желанию нужно распорядиться ее прахом. Кремируйте ее останки и передайте на «Триумф» на попечение нашего медицинского отдела.
— Хорошо. — Арагонес сделал движение рукой, убирая со своего видео-дисплея прежние истории болезни, и они исчезли, словно отлетевшие души. На их место он вызвал новые.
— Ваши мистер Дурхэм и мисс Вифиан в настоящее время оба излечились от своих первоначальных повреждений лишь частично. Оба страдают от того, что я назвал бы обычными последствиями невральной травмы и криоминезией. Потеря памяти у мистера Дурхэма глубже, частично — из-за осложнений, сопряженных с его пилотскими нейроимплантатами; их нам, увы, пришлось удалить.
— Он когда-либо потом будет способен ко вживлению нового комплекта?
— Слишком рано говорить. Долгосрочный прогноз каждого из них я бы назвал благоприятным, но ни тот, ни другой не будет годен для военной службы по меньшей мере год. И затем им потребуется очень широкий курс переподготовки. В обоих случаях я крайне рекомендовал бы им вернуться домой, к семьям — если это возможно. Знакомое окружение поможет облегчить и через какое-то время дать толчок восстановлению доступа к их сохранившимся воспоминаниям.
— Семья лейтенанта Дурхэма живет на Земле. Мы приглядим за тем, чтобы он туда попал. А техник Вифиан — со Станции
Куинн энергично кивнула и добавила еще несколько записей.
— Я сегодня же могу выписать их и отправить к вам. Здесь мы сделали все, что могли, и для облегчения процесса выздоровления им требуется лишь отдых. Итак… остается ваш мистер Азиз.
— Мой десантник Азиз, — согласился Майлз. Азиз три года служил у дендарийцев и уже подал заявление на офицерскую переподготовку, принятое и одобренное. Ему был двадцать один год.
— Мистер Азиз… снова жив. Его тело нормально функционирует без систем жизнеобеспечения, не считая продолжающихся до сих пор незначительных проблем со внутренней терморегуляцией, которые должны пройти сами собой.
— Но Азиз не был ранен в голову. Что пошло не так? — спросил Майлз. — Вы хотите сказать, что он превратится в растение?
— Боюсь, мистер Азиз оказался жертвой плохой подготовки. Кровь из его тела откачивали явно второпях и недостаточно полно. Замерзшие гемоцисты — микроскопические капли крови — изрешетили мозговую ткань некротическими участками. Мы удалили отмершие ткани и инициировали рост новых, которые успешно прижились. Но его личность оказалась необратимо потеряна.
— Вся?
— У него могут, наверное, сохраняться какие-то тревожащие фрагменты воспоминаний. Сны. Но он не может получить доступ к своим нейронным цепочкам альтернативным путем. Самой нервной ткани больше нет. Новый человек начнется с почти младенческого состояния. Кроме всего прочего, он утратил речь.
— А его умственные способности восстановится? Со временем?
Арагонес слишком долго колебался, прежде чем ответить: — Через пару лет он станет способен на выполнение достаточно простых действий, чтобы быть в состоянии самому себя обслуживать.
— Понимаю, — вздохнул Майлз.
— Что вы собираетесь с ним делать?
— Он тоже не указал ближайших родственников. — Майлз резко выдохнул. — Переведите его в центр долговременной опеки здесь, на Эскобаре. Тот, где есть хорошее лечебное отделение. Я попросил бы вас нам такой порекомендовать. Я оставлю на ваше попечение небольшой доверительный счет, из которого будут покрываться расходы, пока он не придет в себя. Как бы долго это ни тянулось.
Арагонес кивнул, и они оба — и он, и Куинн, — сделали заметки.
Уладив дальнейшие административные и финансовые детали, они закончили встречу. Майлз настоял на том, чтобы задержаться и навестить Азиза, прежде чем забрать обоих выздоравливающих.
— Он не сможет узнать вас, — предупредил Арагонес, когда они входили в палату.
— Ничего.
На первый взглял, Азиз не выглядел словно размороженный труп (как того ожидал Майлз), даже несмотря на никого не украшающий больничный халат. На его лице был румянец, а темная от природы кожа не давала ему выглядеть по-больничному бледным. Он лежал вяло, апатично, вытянувшись на кровати и завернувшись в простыню. Боковины у кровати были подняты, наводя на неприятную мысль то ли о детской колыбельке, то ли о гробе. Куинн привалилась к стене и скрестила руки на груди. У нее тоже были отдающиеся в желудке ассоциации насчет клиник и госпиталей.