Танец падающих звезд
Шрифт:
Все будет хорошо
Лючия нервно допила последний глоток горячего молока, и ее завтрак закончился на четверть часа раньше обычного.
— Сегодня я еду в школу на велосипеде! — Громко объявила она своим старшим братьям.
Адриано и Чезаре обменялись удивленными взглядами. Их родители уходили из дома очень рано, чтобы вовремя открыть фруктовую лавку на Кампо де Фиори, поэтому Лючию в школу всегда отвозили братья. По очереди. Сегодня была очередь Адриано и
— А у мамы ты разрешения спросила?
— Да, вчера вечером. Она разрешила, только я должна ехать по безопасным улицам.
— Хотел бы я знать, какие улицы в Риме безопасны…
Лючия подробно расписала свой маршрут. Адриано одобрительно кивнул. Он хорошо знал город, каждый день объезжая его на своем служебном мотоцикле темно-синего цвета.
— Неплохо. Ты должна добраться минут за десять.
— Знаю, мама тоже так сказала. Когда я приеду в школу, я отправлю ей сообщение.
— А что, мама умеет читать сообщения? — удивился Чезаре.
— Да, мама уже большая, — совершенно серьезно ответила Лючия. — И я тоже уже не маленькая девочка.
Братья рассмеялись.
— Ладно, только я все равно провожу тебя, хотя бы сегодня утром, так мне будет спокойнее.
— Но… — попыталась возразить Лючия.
— Никаких «но». Я старший брат.
Лючия слышала эту фразу от Адриано с самого рождения и прекрасно знала, что возражать не имеет смысла.
— Тогда поехали, а то я опоздаю.
— Приятной прогулки, моя большая сестра, — пожелал Чезаре, целуя ее в лоб.
— Спасибо! — просияла счастливая Лючия и поскакала вниз по лестнице.
— И это ты называешь велосипедом?! — воскликнул Адриано, в изумлении оглядывая «Грациеллу», украшенную цветами и шариками, с ангелами на изогнутой раме и бумажными розами в корзинке.
— Это самый красивый велосипед в мире! — ответила Лючия, немного обидевшись.
— Это ты его так?
— Кое-что я… — сказала она, краснея.
— А остальное?
— А остальное нарисовал… один мой друг.
Адриано оторвал удивленный взгляд от велосипеда и перевел его на сестру:
— Что еще за друг?
— Его зовут Коррадо, но все называют его Шагалычем, потому что он рисует так же хорошо, как художник Шагал. А может, даже лучше. На велосипеде труднее рисовать, чем на бумаге.
— Постой, ты хочешь сказать, что твой друг… художник?
Адриано сложил руки, словно умоляя сестру ответить «нет», но она гордо произнесла прямо противоположное:
— Да! Он еще футболки расписывает!
— Да кто он такой? Сколько ему лет? Кто его родители? Где вы познакомились? А мама в курсе?
Не зная, на какой из этих вопросов ответить сначала, Лючия решила не отвечать ни на один:
— Это не твое дело. Поехали, а то я опоздаю.
Адриано
— Ты стала богатой и знаменитой? — пошутила Эмма, когда увидела Лючию в сопровождении эскорта в парадной форме.
— Не смешно…
Лючия обернулась, чтобы попрощаться с братом, и, спрыгнув с велосипеда, пошла рядом с подругой по школьному двору.
— У меня для тебя две важные новости! — объявила рыжая.
— Выкладывай!
— Вчера вечером мне позвонила Грета.
— Наконец-то! Как она?
Эмма рассказала о телефонном разговоре и о своем решении продать цепочку через знакомых Эмилиано.
— Ты уверена, что это не опасно?
— Я ему доверяю.
— Грета бы сказала, что ты сошла с ума!
И, наверное, была бы права, но Эмма не следовала логике. Она двигалась по иным путям, совершенно ей незнакомым и безумно заманчивым.
— Грета ничего не должна об этом знать.
— Я ей ничего не скажу. А ты будь, пожалуйста, осторожна. Всегда держи телефон под рукой и…
— Не переживай. Со мной ничего не случится. Я оставлю цепочку, возьму деньги и уйду.
Эмма помогла Лючии привязать велосипед и посмотрела ей в лицо. Сдвинутые к переносице брови напоминали два вопросительных знака. Губы скривились в непривычной хмурой гримасе. Лючия переживала за нее.
— А потом я заскочу в мастерскую. И завтра тоже приеду в школу на велосипеде.
Губы расплылись в улыбке, но вопросительные знаки остались.
— Вот увидишь, все будет хорошо.
Магазин был маленький: одна-единственная витрина, обрамленная клейкой синей лентой. Наверху — желтая надпись в красной окантовке: «Антиквариат».
— Мы приехали, — догадалась Эмма.
Эмилиано не ответил. Он не произнес ни слова с того момента, как они увиделись. Один небрежный поцелуй, потом шлем — и вперед. Он не спросил, как у нее дела. Не рассказал, как провел день. Он казался нервным и встревоженным.
— Что-то не так? — робко спросила Эмма.
— Дай цепочку.
Понятно, мы сегодня не в духе. Эмма молча отдала ему цепочку.
— Пойдем.
Она вошла вслед за Эмилиано и оказалась в темной комнате. Из освещения — только неоны, встроенные в стеклянные прилавки, забитые пыльными предметами. Золота среди этого антиквариата не наблюдалось. При их появлении высокий мужчина в красной рубашке, расстегнутой на широкой гладкой груди, поднял глаза от газеты. Темные брови, изрядно подправленные щипчиками, поползли вверх: