Танец под золотой вуалью
Шрифт:
– Оставь. – поднял руку Джело. – Тебе так хорошо.
– Ладно, шутки в сторону. Ещё раз: что ты тут делаешь и зачем пришел? – я посмотрела на вечный скейт, прицепленный к потертому ремешку и, как гитара, перекинутый за спину и побеспокоенный, когда снимался джемпер.
– Ну… я в плохом настроении ушел из «Золотого клуба». Мне было так грустно, так печально, так тоскливо… я пошел бродить. Ходил, ходил, долго ходил. Много думал. Вспомнил о тебе, захотелось тебя увидеть и пообщаться.
– Таким вот экстравагантным образом? – мой язык хотел понести следом что-то вроде «а знаешь ли
– Нормально. – отмахнулся Джело. – Ты каталась когда-нибудь на скейтборде?
– Я? Нет. – ошарашилась я продолжением. Определенно, сегодня он в ударе непредсказуемости.
– Тогда предлагаю попробовать. Предупреждаю, я не каждой это позволяю. Эта досочка мне роднее самого близкого друга, - серьёзно предупредил он и протянул мне руку. – Пошли, тут недалеко есть классный спуск. Можно лихо съехать.
– Лихо? Да я даже вряд ли устою на ровном месте! – его ладошка ждала, растопырившись и я, сопротивляясь словами, но противореча себе действиями, взялась за неё. Джело тут же перекрестил наши пальцы, крепко их сомкнув.
– Лучше начинать со сложного. Так быстрее учатся.
Не веря в происходящее и то, что я в нем участвую, я зачем-то шла за Джело, и с каждым шагом желание брести за ним увеличивалось. Мне всё больше нравилось то, что я вылезла из дома, забыв о том, что за мной вот-вот кто-то придет и украдет, что некто обещает мне неведомые сокровища, что завтра я могу проспать. Я ни на миг не подумала, что Джело может подвергнуть меня опасности или излучать её. Мы добрались до пешей тропки, которая преломлялась разве что не под углом сорок пять градусов. Сеул известен своим перепадом высот, но никогда не думала, что буду пытаться сломать себе на них шею. Парень поставил скейт на асфальт.
– Ставь одну ногу на него. Вторую не поднимай, стой на ней. – указал он мне и начал отходить. – Не двигайся.
– Куда ты?! – обеспокоилась я, видя, как он спускается по дорожке.
– Ловить тебя внизу, куда же ещё? – засмеялся он.
– Что?! Ловить? Эй, мы так не договаривались! – крикнула я и заткнула себе рот, ведь такой поздний час! – Я не хочу лететь отсюда! Я расшибусь!
– Нуна, ты трусишь? – всё дальше был голос Джело. – Давай же. Я не верю, что ты не умеешь держать равновесие! Тут всего-то метра три! Ты доедешь до меня, я и моргнуть не успею!
– Я не доеду, а долечу! Повторяю это. – я смотрела на горку и не верила, что решусь оттолкнуться и поехать. Хотя было достаточно светло, ровно, и все остальные обстоятельства, кроме крутости подъема, были за. – И… ты уж, не моргай, пожалуйста! Если ты закроешь глаза…
– Мэя, я тебя не проморгаю. – Джело встал внизу и распахнул объятия. – Я жду!
– Жди-жди! Я не обещалась сделать это быстро! – бросила ему я и добавила себе под нос. – И вообще не обещала…
– Нуна, нельзя быть такой нерешительной! – подначил он меня, а потом выдал нечто, что добавило мне куда больше храбрости. – Ты говорила, что у тебя не было чувств, что ты не любила и не любишь. Что завидуешь мне. Мэя, но ведь любовь – это тоже риск. Это страшно, Мэя. Если ты живешь, не решаясь даже скатиться с горки, то каким образом ты полюбишь? Представь, что я – это кто-то, кого ты могла бы полюбить. И вот, я стою здесь. Я просто стою и жду тебя,
Он облил меня ушатом ледяной правды. Джело стоял там, с разведенными в стороны руками, довольный, но смотрящий на меня с вызовом, и я оттолкнулась. Подняв вторую ногу, я поставила её рядом с первой, и скейтборд тронулся с места, крутя колеса всё быстрее и быстрее, пока резко не понесся, как с обрыва. Завизжав, я зажмурила глаза, чувствуя, как из-под ног уходит твердая основа, но, когда ветер затрепал волосы особенно сильно, ударяя в лицо, я вдруг остановилась, схваченная Джело, обнявшим меня слету и сдернувшим с доски, которую, к тому же, умудрился поймать ногой. Я открыла глаза, перебарывая эмоции и начиная улыбаться так же счастливо, как мальчишка.
– Ну как? – поставил он меня перед собой. Один тапочек остался на доске и слетел с неё, когда она остановилась. Я, придерживаясь за руку Джело, протянула ногу и надела её.
– Это… это было здорово!
– признала я, оценив и закивав головой. Взгляд юноши перескочил с меня на улицу и заблуждал по ней без цели и назначения. Я кашлянула в кулак, выпрямляясь и напоминая себе, что только что вела себя, как подросток, непосредственный и беззаботный, и теперь надо бы возвращаться к своему адекватному состоянию. И получить ответы на вопросы. – Джело, ты же не скажешь, что пришел ко мне после полуночи только затем, чтобы спустить меня со склона и проветрить мои кости? Серьёзно, для чего всё это?
– Если честно, то этому, действительно, мало объяснений, - он пожал плечами, наклонился, поднял скейтборд и стал крепить его себе за спину снова. – Я был на выступлении Саломеи… на её последнем выступлении. Я подошел поближе и вот, в один миг, она посмотрела мне в глаза. У неё было такое выражение… такое одинокое, такое… не скажу, что несчастное, нет. Она… она гасла, Мэя! Это глупо звучит, но я не нахожу других подходящих слов. Она станцевала свой последний танец, поистине, как в последний раз. Это было нечто! Она не хотела прекращать это и уходить, но уходила… в этот миг она стала так близка мне, как никогда! Это был самый волнительный момент за последние мои полтора года… И когда я понял, что её больше не будет, что Саломея исчезает, то почему-то вспомнил о тебе. Не знаю… ты говорила тогда, что никогда не испытывала сильных чувств, что всё всегда так банально: цветы, кафе, встречи, бла-бла-бла. Пусть нет никакой связи и логики в моих рассуждениях, но я прикинул, а почему бы не сделать что-то неординарное, не банальное, чтобы оно у тебя было? В конце концов, Саломея делала сказку, заставляла верить в неё, нет, даже больше: сказка существовала. И вот, есть ты, которая не верит в сказки, живет скучно и серо. Саломея дала мне импульс для того, чтобы я пошел и нашел тебя. Правда, я долго не решался зайти…
Смущенная улыбка Джело окончательно покорила меня. Каждое его слово рубило меня, как топор тонкое дерево – мне хотелось упасть перед ним, но от радости, что он так подумал обо мне, захотел сделать мне приятное… и ведь он не понимал, что увидел в Саломее меня, поэтому обо мне и вспомнил! Что ж, нужно сказать ему, как всё обстоит на самом деле, кто она такая, кто я такая, кто мы с ней такие.
– … и, знаешь, - вдруг продолжил Джело. – Бог с ним, что она ушла. Есть вещи и люди, которые, наверное, должны исчезать. Ты была права и я, наверное, мог бы даже влюбиться в неё… а я не хочу этого больше, - он по-доброму засмеялся. – Мне уже одного раза достаточно. Так что, чтобы мне не было больнее и хуже, я не хочу знать, кто она на самом деле. Не хочу опять привязываться к тем, кто непостоянен…