Танец под золотой вуалью
Шрифт:
– Не без этого, Мэя, - хмыкнул он и, вжавшись в мой живот своим пахом, добавил: - Но, в отличие от ухаживаний, ведущих к сексу, я надеюсь на обратное. Что эта ночь, хоть немного, сделает меня тебе ближе, и ты посмотришь на меня, хоть раз, другими глазами.
Единственное, что пока стало мне ближе, это его возбужденный член, упершийся в меня чуть выше его руки, доведший мой клитор до изнеможения. Я поджала губы, втянув их внутрь и, трясясь, стала дергаться и вырываться. Нет, так не должно быть! Почему телу приятно? Почему оно хочет Джуна? Почему ноги желают раздвинуться и попросить сунуть между них что-нибудь? Заработав пальцами быстрее, мужчина ввел в меня сразу два и, надавливая ими изнутри вперед, куда-то, где находится мифическая точка G,
– Нет, Джун! Пожалуйста, остановись! Прошу, хватит! – и, когда мой голос сорвался на писк, он добавил энергии своим движениям, затерев мои возбужденные органы, к которым прилила кровь, с такой частотой, что я заорала и, елозя скованными брюками ногами, ощутила, как увлажнилась рука Джуна, находившаяся внутри меня.
Заметив, что во мне разорвался оргазм, которого я устыдилась, как и многого за последнее время, мужчина отвел от меня руки и тут же лег на меня своим разгорячившимся обнаженным телом. Я открыла глаза, перед которыми ещё плясали всполохи цветных огоньков.
– Неужели тебе плохо со мной сейчас? – спросил он меня тихо. – Неужели ты не думаешь, что нам может быть даже ещё лучше вместе? Если бы ты только позволила…
Собираясь с силами, я без сопротивления отдала штаны с ног, которые он откинул в сторону. Судорожно сгибающиеся, ноги легко поддались тому, что Джун развел их. Теперь его член находился на непосредственном старте. Дернув ещё раз руками, я убедилась, что не могу их опустить, прикованная намертво. Я ничего не ответила ему. Я не хотела отвечать даже самой себе, что физически мне было очень хорошо. И, действительно, стало намного лучше, когда Джун уверенно и плотно вошел в меня, натянув меня на себя, как новенький напальчник. Хотя я давно не была девственницей, но секс в моей жизни – событие не частое, так что узость моего влагалища позволяла нам обоим испытать остроту проникновения. Джун простонал, задвигав бедрами. Мои были раздвинуты, бока Джуна терлись об их внутреннюю сторону, и мои коленки, напрягаясь, стеснялись сжать его спину и обхватить её икрами. Я не сделаю этого, ни за что не сделаю! Пусть я проиграла, но я не дам ему насладиться полной победой: не покажу, что он прав, и мне с ним может быть приятно.
Однако каждый толчок Джуна в меня, это вдалбливание, заверяли меня, что я дура, и не могу просто расслабиться и получить удовольствие. До сознания дошло, что это уже не насилие, и я трепещу, надеясь, что он подвигается на мне подольше. Это приносило мне наслаждение, и не малое. Стон сорвался с моих губ и, тотчас среагировав, Джун накинулся на них, предлагая поцелуй второй раз. Посомневавшись, я растворила губы, приняв его, впустив его язык, радостно заплясавший внутри, поймавший мой и пригласивший его на этот танец безумной страсти. А она грозила стать безумной, потому что я теряла разум от наслаждения. Одна его рука вновь оказалась внизу и, помогая усилиям его достоинства, пробуждала во мне все рецепторы, какие только ещё остались спавшими. Я выгнула спину, втянув в себя Джуна до конца. Испугавшись этого, я тут же подалась обратно, понимая, что разоблачена с головой, и он учащается, отзываясь на мои откровенные сигналы. Простыня подо мной съехала и комкалась, создавая складки и бугры, впивавшиеся в кожу, но и это, и обездвижившие меня наручники, лишь придавали остроты. Никогда ещё ни с кем я не занималась сексом по принуждению, не была закована и морально согнута. Кажется, впервые на моей памяти, мужчина по факту доказал, что доминирует он, и, проклятье, меня вводило это в экстаз. Я сказала ему «нет», но он наплевал. Я отказала ему десять раз, и он наплевал. Я сказала, что люблю другого и не буду ему принадлежать, и это тоже осталось за бортом. Джун, почему ты был такой мямлей, пока я влюблялась в Джело и показал себя так поздно? Слишком поздно.
– Где у тебя ключи от наручников? – услышала я где-то в другом мире.
– Что? – пошевелила губами я, нащупывая сознанием звук. Меня только что накрыл второй оргазм, и я ничего не соображала. Ноги сводит и очень сладко водить ими туда-сюда по чьей-то подтянутой заднице.
– Ключи, Мэя. От наручников. – повторил Джун.
– В кармане… кажется…. Где-то там… - пробормотала я и меня оставила наполненность. Вспотевшему телу стало прохладно без живого одеяла. «Вернись, коснись меня, поцелуй меня ещё» - сложила я молитвенно ладони мысленно, но лишь проныла вслух, замечая, что бюстгальтер расстегнув и грудь изнывает покусанными и слегка покалывающими сосками. Руки смогли опуститься, хотя я запоздало поняла, что это был за щелчок. «Неужели это всё?» - капля разочарования внедрилась в заготовленный для такого случая ушат счастья, но он забродил, и содержимое превратилось в хмелящую бренность.
– Потерпи ещё немного, - предупредил меня о чем-то Джун и, вместо того, чтобы успокоиться, насытившись, ловко перекувырнул меня со спины на живот и, потянув за браслеты, в одном из которых по-прежнему была моя рука, перекинул цепочку через перекладину вновь.
– Что… что такое? – как пьяная, поинтересовалась я, но вопрос был лишним, и события говорили сами за себя. Джун приподнял меня на колени и, наклонившись вперед, прильнул упругой грудью к моей спине.
– Я хочу до конца насладиться триумфом, тем более, кажется, больше мне такой возможности не представится. – и он резво пошел в меня сзади, сокрушив последние остатки самоуважения. Я никогда не занималась сексом в такой позе и… мне понравилось и это. Пошло, откровенно, развратно…
– Ай! – крикнула я от внезапного шлепка. За ним последовал ещё один, пикантный, как вишенка на бокале с коктейлем. Что он делает, господи! Он просто какой-то… порно-актер, а не начальник полиции! Вбиваясь в меня до основания, Джун прихватил меня за волосы и потянул на себя, заставив изогнуться крутой дугой.
– Мэя… Мэя!.. – прорычал он, губами упиваясь моей шеей, прикусывая мочку уха и, прекратив пошлепывать меня, схватился за бедра, яростно насаживая их на свой член. – Боже, ну зачем какой-то образ, какая-то Саломея, если ты… ты, какая ты есть… лучше тебя не может быть… для меня не может…
Его рука вновь прокралась вперед и, дотянувшись до клитора, заработала двумя пальцами, пощипывая его и потирая, теребя и похлопывая по нему. Подтянувшись к спинке кровати, выдыхаясь, я вцепилась в неё зубами. Я не буду кричать от оргазма, нет! На глазах появилась влага, не то пот, катящийся со лба, не то слёзы. Джун не дал мне далеко от него отстраниться и прижал меня к спинке, тесно пристроившись сзади.
Как раненный зверь, я уткнулась в руки и хрипло застонала в них, и спустя минуту, с шипящим приглушенным воплем, кончил Джун, тяжело задышав и опустив лоб мне на плечо. Сделав два глубоких вдоха, он поцеловал меня в щеку, потом в это самое плечо, и опять положил на него мокрый лоб. Меня трясло, как мобильник в режиме вибрации. И, как и он, я не хотела издавать ни лишнего звука.
– Скажи, что я могу остаться с тобой. Пожалуйста, скажи, что могу. – прошептал Джун.
Выжатая и чувствующая себя удовлетворенной, как никогда прежде, я пыталась заглушить в себе голос плоти, заставить себя понять, что это только физиология, и как бы ни был опытен по сравнению с Джело Джун, умея трахнуть на «отлично», всё равно это не заменит той любви и той нежности, с которой мы погружались в объятия друг друга с моим юным другом… И он не дождется второй победы! Я была и без того повержена. Он развеял мой миф о равноправии, доказав просто и наглядно, что женщины – слабее, что мы не способны справляться самостоятельно, что он – мужчина, всегда прав. Это было невыносимо для моего независимого самосознания. Это было невыносимо тем, что я и себе сама проиграла. Я никогда не могла подумать, что мне понравится что-то подобное, однако я растаяла от напора Джуна и испытала незабываемые и непередаваемые восхитительные ощущения! Признать, что люблю быть снизу?