Танец под золотой вуалью
Шрифт:
Обменявшись суровыми взглядами, мы опять кинулись пытаться: я лупить его, а он меня ловить. Он уворачивался очень умело, как уж, избегая прямых попаданий, но, когда, наверное, похоть или желание, застилали ему глаза, и он слишком яро накидывался на меня, я умудрялась всадить ему косые толчки в плечи и бока. Уверена, на нём останутся синяки. Я, мельком успев углядеть себя в зеркале шкафа, заметила, что на моих плечах синяки уже есть. Так сильно схватил меня Джун, когда поймал в заброшенном дворике, укравшем у меня Джело.
– Мэя, это бесполезно, я выиграю. – пообещал мне мужчина, путая меня
– Я пытаюсь играть честно. Если тебя что-то не устраивает – оставь поддавки! – прорычала я, съеживаясь от его очередного приближения. Отбив его новую попытку дотянуться до меня, я попыталась прорваться к выходу, но он выставил ногу и я, заваливаясь, едва успела ухватиться за шкаф, чтобы не удариться о него лбом. Сильные руки тут же схватили меня за плечи.
– Не ушиблась?! – взволнованно произнес Джун.
– А-а! – завизжала я, вырываясь из его хватки и понимая, что поймана в силки. По моему агрессивному поведению он понял, что я в порядке. Лягающиеся ноги колотили его под колени и по ним.
– Ну нет, мне уже плевать, - заявил Джун, развернув меня и бросив на кровать. Он имел в виду, что я могу не пытаться делать ему больно – он не передумает. – Прости, но будет так, как я и сказал…
Сорвав с бедер лишние тряпки – остатки от моего наряда Саломеи, - мужчина остался в обтягивающих плавках, открывающих его сильные, тренированные ноги. Может, они были не такими длинными, как у Джело, но рельеф их был не менее заманчивым. Я отвела глаза, совершая побег с постели, но Джун предотвратил его, схватив меня за плечи и закинув обратно. Сам он тут же оказался сверху.
– Пусти! – провыла я, борясь с ним руками, выламывая их и выкручивая, лишь бы обрести свободу и не сделать что-то против воли. Почему должно быть так, как решил Джун?! Нет, нет, нет! – Ты хочешь вызывать к себе отвращение?!
– Я и так у тебя ничего положительного не вызываю, разве нет? Что мне терять, ты же выбрала жулика. – бросил он и вдруг замер, прижав меня за запястья к подушке над моей головой. Взгляд его застыл где-то под подоконником. – Отлично! То, что нужно.
– Что ещё? – попыталась я развернуть голову, но тщетно. Придержав меня одной рукой, Джун дотянулся до чего-то на моём стуле с вещами, и через миг я с ужасом увидела в его руках наручники. – О, нет!
– О, да! – прищурился он, облизнувшись и, воспользовавшись перекладиной на спинке моей кровати, быстро захлопнул на мне браслеты. Я истерично задергала их, теряя надежду вырваться. – Так-то лучше.
– Джун! Джун! Прошу… - начала я, но он приложил к своим губам палец,
– Ты не готова принять поражение? Ты будешь просить и умолять о пощаде, или, всё-таки, как закаленный в разных передрягах полицейский, с достоинством примешь чужую победу?
Стиснув зубы, я собиралась дышать огнем и извергать проклятья, но задумалась. Он прав. Я всегда утверждала, что женщины не хуже мужчин, что им всё по плечу, что мы не слабые… однако, давить на жалость – это низко. Я могу достучаться до сердца Джуна, показывая, как мне неприятно и плохо, но это будет нечестно. Мы сражались, мы бились, и он выиграл. Я соперник и я же трофей, который достался сильнейшему. Я не жертва, а всего лишь награда.
– Выключи свет, пожалуйста. – вздернув нос, отчеканила я. Заметивший перемену во мне, Джун заинтересованно поднялся и, дойдя до выключателя, нажал на него. Спальня погрузилась в полумрак, озаряемый фонарями с улицы.
Джун вернулся и плавно опустил рядом со мной одно колено, продавив матрас. Его рука легка на мой подбородок. Я не стала взбрыкивать и отводить лицо. Пройдясь по нему, мужчина опустился по шее в пространство ворота блузки. Верхняя пуговица была расстегнута. Одной рукой, он пошел выводить остальные из прорезей, одну за другой. После последней ткань сама съехала в разные стороны, обнажив мой торс, закованный лишь в бюстгальтер. Джун мягко наклонился вперед, коснувшись губами ключицы. Я закрыла глаза, не понимая, что чувствую. Унижение, отвращение, ненависть? Нет. Губы целовали меня всё горячее и ниже, достигнув вершины груди, спрятанной за кружевной чашкой лифчика. Пальцы Джуна приспустили их, открыв оба соска, один для его губ, другой для прикосновения ладони. От твердеющих сосков по телу пошли мурашки. Черт возьми, удовольствия ещё не хватало!
– Я не собираюсь делать тебе больно, Мэя. – подтвердил мои мысли мужчина, подтянувшись и, сказав это, накрыв мои уста своими. Я попыталась не дать состояться поцелую, и упорное сопротивление избавило меня от него. Но только от него. Джун опустился ниже, ведя языком линию между грудей, по животу, лизнув пупок и опустившись до линии брюк. Его пальцы взялись за пуговицу. Да мать твою, неужели это случится?! Неужели мы трахнемся?!
Расстегнув молнию, он рывком опустил штаны с моих бёдер. Я вскрикнула, сведя ноги теснее. На мне были не самые сексуальные трусики из всех возможных, ведь я не рассчитывала на секс этой ночью. Но, похоже, на них никто не обратил внимание. Вернувшись повыше, Джун лег на меня всем телом, запустив между нами свою руку, опустившуюся вниз, к нижнему белью. Его дыхание опалило моё ухо и свободная рука, отведшая волосы за него, дала пространство языку, щекотнувшему ушную раковину. Пытаясь не стонать, я открыла рот и так и застыла, боясь распахнуть зажмуренные глаза.
– Какого же идиота ты из меня сделала, как же я… я думал, что возненавидел тебя навечно. – признался Джун бархатистым шепотом. – Но почему-то ты не попадаешь под мою ненависть, как я не пытаюсь сказать себе, что всё кончено и простить такое невозможно…
– Может, тебе просто очень хочется трахаться? – выдавила я из себя, сдерживая лишние звуки, готовые политься стройным рядом: пальцы Джуна скользнули под резинку трусиков и, протиснувшись меж сведенных бедер, ласкали клитор. Мне хотелось скулить.