Танец под золотой вуалью
Шрифт:
– Я не могу знать, о чем ты думаешь. – заверил Ёнгук, улыбаясь и фальшиво напевая тихо-тихо под нос Криса Брауна. Я не сдержалась и почему-то сама расплылась от его непробиваемой манеры. Она злила Джуна, и мне это импонировало.
– Вы хотите перебраться в эту клоаку в Штатах, чтобы реабилитироваться и сцапать его? Химчан ведь там?
– Да, там. – щелкнув пальцами, остановился на припеве юрист и обескураживающе глянул на пассажира. – Только мы намерены ему подчиняться, а не сцапывать его.
– Я ни хера не понял. – выдержав уважительную по отношению к масштабу его непонимания паузу, сплюнул фразу майор, заматерившись следом за бандитом. – Значит, ты не упустил его, а специально отпустил? Хорошо, допустим, но… он же был одиночка, разве нет? Разве
– Никогда, ты прав. – нам оставалось ехать совсем не долго, но я ушла с головой в разговор и хотела бы дослушать до конца, пусть и не понимала половины, о чем шла речь. – Он гений и ему никто не нужен в подмогу, и я раньше на него не работал и отпустил… ну, скажем, по доброте душевной. Даже любопытно, поймет ли такой заизвестковавшийся коп, как всё происходило и что руководит золотыми и, в частности, мной?
– Попробуй объяснить, а я попробую понять.
– Ты слышал когда-нибудь о Джунвоне? – Джун напряг брови, а я тут же подала голос сзади:
– Покойный криминальный авторитет.
– Именно! – поднял указательный палец Ёнгук. – Он был главарём «золотых», попытавшимся придать им тот же размах, который был у них в древности. К сожалению, современная жизнь несколько мешает сохранять прежний образ, а новое поколение до того отвратительное, что найти достойных для принятия в ряды – почти невозможно. Джунвон был старшим из двух братьев, поэтому наследовал от деда так называемый «титул» предводителя банды. Отец у братьев погиб достаточно молодым, сражаясь за дело банды. Младший же брат Джунвона был крайне недоволен, что тоже вынужден подчиняться и стать рядовым «золотым», поэтому сделал иначе: ушел из преступного мира и разорвал с ним всякие связи. Ну… как разорвал… он назло брату стал якшаться с другими преступниками, пошел на государственную службу, стал взяточником и всячески ставил препоны старшему. Как я и сказал, людей совести, способных любить, хранить верность и осознавать чью-то правоту – единицы. Джунвон сильно пострадал после того, как ему пришлось разделиться с членом собственной семьи, который, к тому же, всё знал о нем и банде, должной быть тайной и неуловимой. Для того, чтобы спасти своих подчиненных, он вынужден был выполнять «черную» работу. Стал киллером, заказным убийцей, убирал «конкурентов» - настоящих негодяев, многие из которых были подосланы родным братом. В результате Джунвон придумал другую месть, своеобразное ответное предательство, о котором до сих пор не знает его брат, живой, в отличие от почившего главаря…
– Что же это было? – поторопила его я, поглядывая на уже знакомый пейзаж за окнами.
– У Джунвона не было наследника, которому можно было бы передать дальше все секреты и тайны, которому он мог бы довериться, воспитать бы его в лучших традициях «золотых»: бесстрашным, готовым пожертвовать собой ради правды, впитавшего бы до атомов своих клеток понятие чести. У него родилась единственная дочь, а о том, что у него есть внебрачный сын, он так и не узнал. И тогда он кинул взгляд на племянников. У его брата было два сына. Одного из них он однажды подкараулил после школы и решил познакомиться… мальчик был восхищен внезапно обретенным дядей и пообещал держать в тайне от папы, что чуть ли не каждый вечер видится с ним, обучается боевым искусствам, слушает истории о славном прошлом золотых, о том, какие должны быть настоящие мужчины и о том, каким они должны сделать этот мир. Мальчик и без того терпеть не мог отца, который поколачивал мать, часто напивался и кутил с отбросами города, беря у них деньги за разрешения того и этого, за закрывание глаз на многие незаконные вещи. А Джунвон объяснял, что так быть не должно, и что честный преступник более благороден, чем нечестный чиновник. Ведь в чиновниках может оказаться любая дрянь, и она сочинит законы, указы, правила… и люди должны будут подчиняться им, а кто пойдет против этого бреда – будет преступником. Несправедливо, правда? Его племянник быстро уяснил, что дядя более хороший человек, чем отец. Он был смышленым пацаном, так что занял то место, которое предназначалось для сына Джунвона, которого, как все считали, не существует. Но он нашелся, и Химчан – Красная маска, - именно им и оказался. К сожалению, он сам понятия не имел, что собой представляет, а к счастью – он такой же отличный парень, как и его батя. Жизнь его не пощадила, но с установками и мировоззрением у него всё в порядке.
– И что же, его кузен не собирается оспаривать права наследования? Он не пошел в своего отвратительного отца? – задалась я вопросом, будто дослушала сказку, но мне не очень понравился конец.
– Да я на него даже рожей не похож, - подмигнул мне Ёнгук, обернувшись через плечо.
– Ты?! – воскликнул Джун. – Ты двоюродный брат этого маньяка?
– Сам в шоке, клянусь! – поднял он руки и тут же вернул на место, чтобы автомобиль не вильнул в сторону. – Но, знаете ли, трудно вырасти не двуличным, когда разрываешься между старым коррумпированным хреном, который тебе отец, и отличным душевным мужиком, которого этот отец круто подставлял полжизни. Но я не отец. И память о дяде мне дороже любого кровного родства. Кроме родства с Химчаном.
Мы остановились у моего подъезда. Окна были темными. Сестра либо спала, либо не была дома.
– Ладно, ребята, конец басни. – махнул Гук, устало выдохнув. – Жизнь сложная штука… никто из нас не знает, кем проснется завтра. И с кем проснётся, бывает, тоже. Доброй ночи, лейтенант Пак!
– Доброй… - переваривая услышанное, открыла я дверцу и вывалилась из машины. Ну и ночка выдалась! Как теперь уснуть? Я была благодарна Ёнгуку за то, что он впарил династическую легенду. Это отвлекло меня на некоторое время от мыслей о Джело. Но вот, они снова подкрадываются, и я не знаю, где достать такой ящик, в который можно было бы засунуть вертящиеся в голове призраки-воспоминания, размахивающие белыми крыльями, каждое перо на которых – это секунда, проведенная рядом с убежавшим иллюзионистом. Где найти его? Как вернуть?
Позади меня хлопнула дверца машины и, пока я заторможено обернулась, увидела, что Гук уехал, а Джун остался тут же. Недовольно нахмурившись, я опять отвернулась.
– Ну, что ещё?
– Я должен отдать тебе твой костюм. – Шагнув к домофонной двери, я приложила магнитный ключ и, открыв её, механически дождалась Джуна. Пусть войдёт и вызовет от меня такси, Бог с ним.
– И уедешь отсюда голым? У меня нет никакой мужской одежды на смену.
– Как, твой любовник не оставлял у тебя штанов? – нахально, но с горечью в интонации бросил мужчина.
– Ты в них утонешь. У него слишком длинные ноги. – огрызнулась я, открыв дверь в квартиру и, щелкнув включателем, опустила глаза на обувь. Тапочки Айли стояли на месте, а одной пары туфель не было. Она не дома. Наверное, на свидании или строчит сенсацию в редакции. А я была бы рада сейчас, если бы откуда-нибудь на меня выпрыгнул Сольджун, показал, что золотые ещё здесь, где-то рядом. Или раздался бы стук в окно… скинув кроссовки, я стянула жакет и, швырнув его на ходу в зал, прошла в ванную, чтобы умыться. Уже оттуда я крикнула гостю: - Чай предлагать не буду! И кофе. Я хочу быстрее остаться одна.
– Вот как? – нарисовался в проёме Джун, без парика и верхних вуалей, снимающий украшения, но всё ещё ярко накрашенный. Невозможно было всерьёз ругаться при таких обстоятельствах. – Или, может, ты ждешь Его прихода?
– Жду. – смело развернулась к нему я, обдав своё лицо водой и промакивая его полотенцем, - Но он не придет. Из-за тебя. И мне очень больно от этого.
– А мне не больно от того, что я люблю тебя, а ты ждёшь ночью другого? – выпалил Джун, не испугавших своих слов. Мне показалось, что у меня в горле застрял воздух. Ого-го, какие признания! Что ж это такое-то, как неуместно теперь!
– Что я могу поделать? Ведь я люблю не тебя. Прости, что морочила тебе голову. – он держался руками за косяк, преграждая мне выход из ванной комнаты. Я повесила полотенце на крючок и пыталась всем видом показать, что намерена выйти. Но мужчина смотрел мне в глаза и не двигался. – И да, я солгала. Мне стыдно перед тобой, стыдно! Я не бессовестная сука, и я считала себя твоей девушкой, а не вольной птицей, но… мне крышу сносит от Джело, понимаешь? Я захлебнулась в этой страсти и оказалась перед ней слишком слабой. А наши отношения… мне хотелось их… тебя не очень, а отношений хотелось. И я пошла на это. Именно потому, что от Джело я не ждала ничего серьёзного, а ты… ты надежный и подходящий для личной жизни, и это толкнуло меня к тебе. Не смотри на меня с такой ненавистью, я пытаюсь быть с тобой, пусть запоздало, но предельно честной!