Танец последнего бога
Шрифт:
– Кого же из своих детей ты принесешь в жертву, вождь?
– После войны с кочевниками у меня осталось только двое детей. Будущего наследника я не могу отдать богам. Завтра на рассвете к жертвенному столбу взойдет Чантико.
Тяжелый валун рухнул Шипе на плечи. Он стиснул зубы и даже прижал руки к животу, чтобы не убить вождя на месте своей вспышкой ненависти.
– Как же ты можешь? Неужели ты не любишь родную дочь?- с трудом проговорил Шипе.
– Не смей говорить таких слов, подобный богу! Я люблю своих детей больше жизни, и если бы мог, то сам бы взошел на жертвенник!- крикнул вождь, и его морщины стали еще глубже.- Но я не могу, потому что кроме детей по крови у меня еще есть дети по духу, которые верят мне, и которые в голодный час придут ко мне и скажут : "Отец, наши младенцы умирают, а старики молят богов о смерти - где твое сердце?"
Чтобы не упасть, Шипе опустился на пол. Гнев захлестывал его, а горечь застыла горячим комом в горле.
– Неужели нет ничего, что может изменить твое решение?
Вождь помолчал немного, а потом ответил:
– Кто может быть более достойным посланником перед лицом богов, чем красавица с царственной кровью?
Сознание прояснилось. Земля остановила свое кружение.
– Тот, кто подобен богу?
Вождь кивнул.
– Но на жертвенник никто из свободных не поднимается против воли. Это великая честь, и тот, кто на нее отважился, заслуживает великого почтения.
"Уходи отсюда! Уходи! И никогда не возвращайся!"- услышал Шипе голос койота, но его мысли были сейчас далеко.
Они кружились пестрыми бабочками вокруг хорошенькой головки Чантико, заглядывали ей в глаза, касались ее нежных тоненьких пальцев.
Шипе встал.
– Завтра я сделаю все, что ты скажешь. Но ты поклянешься честью перед лицом солнца и луны, что больше никогда жертвенный нож не будет угрожать твоей дочери.
– Я клянусь!- сказал вождь, и морщины на его лице разгладились.
Солнце еще золотило крыши дворцов и храмов, когда Чантико, никого не таясь, вошла в его дом.
Ее глаза были влажны от слез.
– Мне сказали, что завтра ты отправишься к богам,- сказала она, и каждое слово давалось ей с трудом.
– Да, это так,- ответил Шипе.
– Лучше бы это была я!
Шипе улыбнулся.
– Но ты же не станешь спорить, что я более достоин этой чести, чем ты?
Он взял ее за руку, и Чантико расплакалась.
– У нас не так много времени, чтобы тратить его на слезы,- мягко сказал Шипе, касаясь ее подбородка.- Посмотри на меня и улыбнись - я хочу именно таким вспоминать твое лицо завтра, у столба.
Она опустила голову еще ниже, и теперь ее лоб почти касался его обнаженной груди.
– На жертвеннике думают о богах.
– Это уже мое дело, о чем я буду думать - о богах или о самой прекрасной девушке, какую только встречал.
Она прижалась к нему горячим лбом, и он ласково погладил ее по волосам.
– Ты знаешь, что происходит после смерти?- спросила Чантико.
– Мой учитель рассказывал, что дух возвращается к изначальному орлу, который проглатывает его, чтобы смешать его силу со всеми другими. А потом он порождает новый дух в новом человеке.
– То есть, тебя больше не будет?
Она взглянула ему в лицо, и по ее щекам снова заструились слезы.
– Как мне жить на земле, где больше не будет тебя?- проговорила она.
Шипе обнял ее. Он и сам не смог ответить на подобный вопрос.
– Я буду во всем, что ты видишь вокруг себя,- тихо сказал он, касаясь щекой ее волос.- В дереве возле твоего дома, в камне под твоей ногой, в лунном свете, который коснется твоих плеч. Я всегда буду где-то рядом, потому что не смогу находиться в другом месте.
– Знаешь ли ты, что герой шахош-тун имеет право требовать самую вкусную еду, сладкое питье, богатую одежду и... ласку любой понравившейся ему девушки?- чуть слышно прошептала она.
– Я не хочу ласки, которую нужно требовать. Я возьму только то, что ты сама захочешь мне подарить.
Чантико отстранилась от него. Сначала к ее ногам упало шитое цветными шнурками уипил, а следом за ним - узкий энагуа. Яркий румянец разлился по ее щекам.
– Тогда возьми все, что я хочу тебе подарить,- сказала девушка, поднимая глаза на Шипе.
Нагота Чантико была ослепительной.
Любуясь ее красотой, Шипе медленно расплетал длинные косы Чантико, и все чаще билось его сердце, и все горячей становилась кровь.
Волосы смоляно-черным водопадом упали на смуглые плечи и грудь.
– Ты красивее юной луны,- прошептал он, вдыхая сладкий аромат ее кожи и увлекая девушку за собой на покрытую одеялом циновку.
Шипе ласкал ее долго и нежно, наслаждаясь каждым мигом, каждым сладостным стоном, срывавшимся с милых губ. И когда, уже утомленные любовью, они лежали в объятиях друг друга, как земля лежит в объятиях неба, Шипе сказал:
– Я могу украсть тебя на край света, где нас никто не найдет. Сейчас, в эту минуту мы можем исчезнуть, и твой народ сложит песни о том, как злой бог похитил прелестную Чантико.
Она приподнялась на локте и погладила его по щеке.
– Если бы я могла! Если бы я только могла!.. Но тогда моему отцу придется отдать богам маленького Пайнала или самого себя. В любом случае, племя останется без сильного вождя в тяжелые времена. И потом, я покрою бесчестьем седины того, кто родил и воспитал меня...
Шипе вздохнул.
– Я знал, что ты так скажешь.
"А еще он чуть не отдал тебя в жертву!"- проворчал в ухе койот.
"Я не стану говорить этого. Она не поймет".
Когда Чантико уснула, Шипе осторожно освободился от ее объятий, оделся и вышел на улицу. Маленькое перышко смерти теперь висело совсем рядом, почти касаясь его плеча.
– Что будешь делать?- спросил дух-помощник, принимая вид белого койота.
– Готовиться к последней битве.
– А я думал, ты сдался без боя.