Танец с Принцем Фейри
Шрифт:
— Это моя дочь, ты... ты похищаешь ее!
— Я ухожу, мама, — говорит Лаура, немного дрожа, но смелее, чем я могла надеяться. Я никогда не испытывала такой гордости. Она всегда была сильной между нами. — Я напишу тебе.
— Как ты смеешь! — говорит Джойс, когда дверь закрывается. Хелен продолжает стоять, выражение ее лица меняется от ошеломления до гнева. — Вы не можете...—
— Мы с Лаурой будем делать то, что захотим. До свидания, Джойс. — Дальнейший разговор бессмыслен. Я пускаю Мисти рысью и киваю Орену, когда прохожу мимо. Я слышу за спиной топот копыт, и карета оживает.
Джойс бросается в
Но они больше не моя проблема. Я смотрю вперед, оставляя их и поместье позади себя.
Как одинокий всадник, я быстрее, чем могла бы быть карета. Я знаю дорогу в свой дом — в свое королевство. На этот раз я поеду по склонам холма, где находится поместье моей семьи, сквозь туманный рассвет и в запретный лес. Я буду ехать до тех пор, пока не найду старые метки, по которым Джайлс и Хол учили меня ориентироваться, чтобы найти путь через темный туман, отделяющий Мидскейп от мира людей.
Сердце мое забилось в такт громовому галопу Мисти.
Мучительная песнь, которую Джойс исполняла для моей жизни, подошла к концу. Но новая песня только начинается. С сестрой, с мужчиной, который будет моим мужем в обоих мирах, и с моим королевством.
БОНУС
КОРОЛЕВСКИЙ ПРАЗДНИК
(от лица Дэвиена)
Менестрели заканчивают свою мелодию под гром аплодисментов. Я оглядываюсь на Катрию, чтобы узнать, как была принята песня, и только после этого начинаю хлопать. Все-таки она была автором этой славной баллады, и если она не понравилась ей, то уж точно не понравится мне.
Ее губы слегка сжаты в принудительной улыбке, как будто она проводит линию по лицу, чтобы предотвратить алый румянец, который грозит подняться к ее щекам. Она не расстроена, а просто чувствует себя неловко, и я, должно быть, действительно плохой, раз нахожу это весьма очаровательным. Впрочем, меня восхищают все ее движения и поступки в любой обстановке. Я изучал их с той же целеустремленностью? — нет, даже больше, если быть честным, — с какой я учился становиться королем фейри в те времена, когда считал это своим правом по рождению.
Я хлопаю и поднимаюсь на ноги, когда ведущий исполнитель кланяется. Отметины на его брови тускло блестят в свете факелов. Наконец поднимается и наша Королева Фейри, присоединяясь к остальным, чтобы похвалить ее.
— Какая баллада, — говорю я в основном про себя. Затем я поворачиваюсь к Катрии, обращаясь к Королю Эльфов, который сидит между нами, на почетном месте по правую руку от нее. Место, которое я обычно занимаю. Но я с благодарностью уступаю его ради этой редкой возможности помириться с нашими обычно воинственными соседями. — Вы могли предположить, что они будут петь эпическую сагу о Вашем восхождении, Ваше Величество
Катриа борется с закатыванием глаз. Она терпеть не может, когда я называю ее — Ваше Величество— .
— Я слышала, как шептались, что обо мне могут написать песню, — признается она.
— Должен признаться, я тоже впечатлен, и не только качеством песни, — говорит Король Эльдас своей медленной, нарочитой речью. Этот человек — ледяная стена. Все то, что я ожидал от Короля Эльфов. И все же Катриа сумела согреть его так, как вряд ли смог бы я, если бы стеклянная корона была у меня на голове. — Я не слышал о песне, сочиненной для правителя фейри со времен Авинесс.
— Это потому, что Катриа — не Болтов. Наш народ радуется тому, что на троне снова Авинесс, и стабильности, которая приходит вместе с ней, — с гордостью говорю я.
Глаза Эльдаса скептически блестят. Я знаю о его истории с Аколитами Дикого Леса. Точнее, с группой, которая пошла вразнос, отступив от приказов Вены и моих желаний, чтобы угрожать жизни Короля Эльфов и Человеческой Королевы в попытке получить власть и свести старые счеты... Их логика была в лучшем случае мутной и в конечном итоге не имела значения после того, как они все были преданы смерти руками Эльдаса и Болтова.
Катриа спросила моего мнения, стоит ли ей беспокоиться по этому поводу или потребовать возмездия. Искушение, охватившее меня в ответ на ее вопрос, было постыдным. Но я никогда и ни за что не стал бы ее переубеждать. Я посоветовал ей оставить все в прошлом, и она послушалась. Те, кто совершил преступление, больше не дышат, справедливо это или нет. Мы должны сосредоточиться на живых, а перед нами редкая возможность стать посредником в установлении мира между эльфами и фейри.
— Я надеюсь, что оправдаю надежды своего народа. — Слова Катрии искренни, но в некотором роде написаны по сценарию. Вена заставляла ее снова и снова отрабатывать «безопасные слова» перед прибытием Короля Эльфов и Человеческой Королевы.
— Я считаю себя довольно приличным знатоком характера и думаю, что ты и дальше будешь вести себя исключительно хорошо, — вторит ей Луэлла, сидящая слева от Катрии. Во всем, что касается Короля Эльдаса, холодность, его жена отличается теплотой. Королева Луэлла, Человеческая Королева и хранительница времен года для всего Мидскейпа, совсем не такая, как я ожидал. Возможно, в людях есть что-то такое, что делает их более доступными, чем нас, живущих по эту сторону Фэйда. — Судя по тому, что сказал мне Эльдас, ты уже превзошла все ожидания, возложенные на тебя твоими предшественниками.
— Мои предшественники установили довольно низкую планку. Я очень надеюсь, что смогу ее преодолеть, — слегка усмехается Катриа. Луэлла смеется. — Но доверие моего народа — это действительно благословение, я боялась, что они не примут меня, учитывая мое нетрадиционное воспитание.
Эльдас тоже садится; я следую его примеру.
— Для нас ты тоже благословение, — жестко говорит он, —ведь ты тоже дитя двух миров. Мы были в растерянности, как лучше управлять растущей магией Аруны.