Танец с Принцем Фейри
Шрифт:
Это прекрасная фантазия. Но я-то знаю, что лучше. Этой любви, какой бы значимой она ни была, не суждено длиться долго.
В дверь постучали, и Орен сказал:
— Милорд, то есть, Ваше Величество, начали прибывать фейри, утверждающие, что они наследники рода Авинесс, и требующие примерить корону. Как вы хотите, чтобы мы поступили?
Дэвиен тяжело вздохнул.
— Я думал, у меня будет больше времени.
— Долг зовет, — напомнила я ему с застенчивой улыбкой.
— Я вернусь, как только смогу, любовь моя. — Он целует обе мои руки, а затем кричит в сторону двери: — Я буду через минуту.
Дэвиен встает и начинает одеваться.
— Я люблю тебя.
— Что? — Дэвиен несколько раз моргает на меня.
Я сажусь, прижимая одеяла к груди, хотя сейчас скромность кажется таким глупым понятием между нами.
— Я люблю тебя, Дэвиен, — повторяю я, тщательно выговаривая каждое слово. Я надеялась, что скажу это в более значимый момент. Но наше время быстротечно, и каждая секунда, прошедшая без моих слов, — трагедия.
— Ты же вроде поклялся, что никогда не влюбишься?
— Один мудрый человек научил меня, что я не знала, что такое любовь, когда давала это обещание, — уклончиво отвечаю я. — И, кроме того, я думаю, что когда я давала себе это обещание, я думала о человеческих мужчинах... Ты не относишься к этой категории. Так что я не нарушаю ни одного из своих старых обещаний.
Он усмехается и через мгновение снова оказывается на кровати, обнимает мое лицо обеими руками и снова и снова приникает губами к моим губам.
— И я люблю тебя; я всегда буду любить тебя.
Мы дышим вместе, наслаждаясь тем всплеском эмоций, который вызывают эти три слова. Но слишком скоро он отпускает меня. Дэвиен улыбается мне. В его глазах искрится тоска, как будто он хочет остаться. Но он уходит... и я понимаю, что это будет моей жизнью до конца моих дней.
Я буду тосковать по мужчине, которого никогда не смогу иметь. Мужчина, который всегда будет уходить из комнаты и из моей жизни в мир, частью которого я не являюсь. И я буду жить одна, в пустом помести, со знанием о мире, в который никто из людей не верит и не поверит.
Часть меня благодарна, даже до сих пор, за то, что я знаю эту любовь, эту полноту.
А другая часть меня медленно увядает по причине, совершенно не связанной с магией... уже раздавленная непостижимым одиночеством, которое меня ждет.
ГЛАВА
3
8
Я думала, что сразу же отправлюсь в мир людей. Но Дэвиен был настолько занят, что с точки зрения логистики это оказалось невозможным. Он настоял на том, что именно он будет сопровождать меня, когда мы в конце концов вернемся. По этой причине ни Шайе, ни Орену, ни Джайлсу, ни Холу не было дано разрешения проводить меня через Фэйд, что и стало причиной задержки.
Чудесным образом у меня до сих пор все хорошо в Мидскейпе. Меня регулярно спрашивают, как я себя чувствую. Но после хорошего ночного отдыха усталость от захвата Верховного суда исчезла из моих костей.
По существующей версии, магия древних королей находилась во мне так долго, что немного выветрилась из меня. Это дает Дэвиену неожиданную надежду, что, возможно, я смогу остаться. Вена пытается это пресечь, но безуспешно. Дэвиен все еще думает, что он найдет способ дать мне возможность жить в Мидскейпе с помощью силы древних королей, оживляющей старую человеческую магию, скрытую во мне, томившуюся от жизни в Мире Природы.
Но, несмотря на все это, я знаю правду. Я знаю, что в итоге произойдет. И я готовлюсь к этому каждый день. Если уж на то пошло, то мое пребывание здесь становится все более мучительным, чем фантазии. Все труднее и труднее просыпаться рядом с ним по утрам, зная, что мне придется покинуть его. Возвращение в Мир Природы будет очень добрым, когда это наконец произойдет.
Днем Дэвиен занят тем, что не прекращает парад фейри, приходящих примерить корону. Каждая претензия нелепее предыдущей. Поначалу я стою в главном зале в качестве зрителя. Наблюдаю, как каждый мужчина и каждая женщина объясняют, что они каким-то образом, по касательной, возможно, связаны с родом Авинесс. Эти непрочные связи почти так же нелепы, как и их рассказы о том, как они были «потеряны для истории» и «вспомнили о своем призвании».
Дэвиен покорно выслушивает их — терпеливее, чем я когда-либо мог бы быть, — а затем приглашает их подняться на помост вместе с ним. Мужчина или женщина садятся на трон, и Дэвиен опускает корону на их чело. Раз за разом она падает на пол. Естественно, мне быстро надоедает смотреть на этот фарс, и я начинаю исследовать замок. Я не собираюсь ждать, пока он наденет стеклянную корону на каждого фейри в королевстве.
Но неприязнь к их неуважению к стеклянной короне и ко всему тому, что пришлось пережить Дэвиену, чтобы добиться ее, — не единственная причина, по которой я начинаю бродить.
Что-то преследует меня, гонится за мной. Оно являлось мне в самых мрачных снах. Это воспоминание, которое с каждым днем все больше и больше тускнеет, как будто хочет, чтобы его снова забыли. Часть меня хочет забыть. Но другая часть меня помнит ту секунду ясности, которую я обрела осенью.
Так я оказалась в покоях короля — единственном месте, которое до сих пор не изменилось по сравнению с тем, каким его оставил Болтов.
Так я оказалась здесь, глядя в разбитое окно, с колотящимся сердцем. Поздней ночью Шайе нашла тело Болтова. Он пересек Вэйл и попал в Запределье. Но призрак его остался. Воспоминания, с которыми он заставил меня столкнуться, засели в моей голове.
Я прикусила ноготь большого пальца, терзая его зубами. Я не хочу вспоминать. Но я должна. Эта ночь преследует меня уже много лет, и я нахожусь на пороге того, чтобы вспомнить что-то, что кажется мне невероятно важным. У меня снова болит спина, когда я смотрю в небо.
— Что вспомнить? — ругаюсь я и отхожу от окна. Как могут мои воспоминания так искажаться? Что произошло такого страшного, что мой собственный разум отказывается вспоминать подробности? Почему эта истина просто недоступна для меня?