Танец с Принцем Фейри
Шрифт:
Шарканье в другой комнате заставило меня остановиться. Болтов что-то бормочет про себя. Шаги приближаются, я приседаю и опускаюсь в проход, чтобы он меня не увидел.
Висящая одежда заслоняет большую часть моего зрения, но я вижу, как он роется в вещах. Он судорожно хватает вещи, так как кровь все еще течет у него изо лба, окрашивая лицо в призрачный пунцовый оттенок. Он открывает шкаф, где лежат кинжалы, но вместо этого берется за драгоценности, которые лежат под ними.
Когда он уходит, я проскальзываю обратно и забираю один из них себе, бесшумно снимая его с прищепки. Он пытается бежать, и я не позволю ему скрыться. Сегодня прервется один род, но
Я выхожу в опочивальню короля. Он находится в пристроенном кабинете, обрамленном книжными полками по обеим сторонам, освещенном окном в стене, из которого открывается вид на город и звезды. Конечно, на столе стоит открытый мешок, в который он отчаянно пытается запихнуть слишком много ярдов ткани. Он ругается, расстраивается и с ворчанием разбрасывает одежду.
Я молча встаю за ним. Это тот самый король, который поставил королевство фейри на колени? Нет, он просто уменьшенная версия первого узурпатора, цепляющегося за престиж, которого больше нет.
Болтов потянулся за одной из оброненных им драгоценностей. Он слишком взволнован, чтобы заметить меня. Когда он опускается на колени, я подношу кинжал к его горлу.
— Не двигайся, — тихо говорю я. Он поднимает взгляд на окно, занимающее всю стену за его столом. Наши глаза встречаются в отражении на темном стекле.
— Ты. — Он разражается смехом. — Человеческая девушка пришла убить меня.
— Я не собираюсь тебя убивать. — Хотя я, конечно, думала об этом.
— Вы собираетесь проявить ко мне милосердие? Сомневаюсь, что это понравится твоим друзьям. — Его верхняя губа кривится в усмешке.
— Я позволю новому и законному королю решать, что с тобой делать. — Есть ли лучший коронационный подарок для Дэвиена, чем голова Болтова?
— Новый король... этот вопящий ублюдок и года не протянет.
— Смелое заявление с ножом у горла. — Я слегка втягиваю кинжал, чтобы сделать акцент. Болтов откидывает голову назад и смотрит на меня. На его лице написано безумное ликование.
— Дэвиен Авинесс — но ведь он не настоящий, правда? Он не родился с этим именем. Он крадет силу старых королей так же, как и я. В нем нет ни капли крови Авинесс. Корона не будет его слушаться так же, как меня.
— Если ты считаешь, что он не сможет носить корону, зачем пытаться его убить? — Я не позволю ему переубедить меня.
— Потому что любого, кто осмелится сказать, что он принадлежит к этой семье, предают смерти. Одно это имя подталкивает к восстаниям. Пока люди думают, что есть надежда на возвращение Авинесс, они сражаются со мной. — Он шипит и обнажает все свои острые зубы.
— Если Дэвиен не был наследником, то почему ты не мог носить корону?
— Я уверен, что есть какой-нибудь хлюпающий младенец или мальчик, далекое ответвление, в жилах которого достаточно крови для поддержания ритуала, скорее всего, от последнего истинного Авинесса, вырвавшегося из моих лап. Но кто эта крошка? — Он мрачно усмехается. — Даже я не знаю. А убийство всех возможных Авинессов не позволяет никому даже думать о том, чтобы искать их наследие. Так что истинный наследник тоже никогда не узнает, и стеклянная корона больше никогда не будет одета. Фейри окажутся в вечном тупике.
— Корону наденет Дэвиен, — рычу я и подталкиваю клинок еще ближе. Оно пронзает его шею. Болтов только шире улыбается. — Он наследник.
Вся эта борьба. Вся эта кровь. Подумать только, что Болтов прав... что все это время он отговаривал всех от поиска
— Нет, не будет. Стеклянная корона украсит чело только истинного наследника, а это не Дэвиен. — Болтов вдруг схватил меня за запястье с силой, о которой я и не подозревал. Глупо было думать, что раз у него больше нет короны, значит, он беспомощен. Он все еще фейри.
Мир кружится, когда меня подбрасывает в воздух. Болтов подбрасывает меня, словно тряпичную куклу. Но в последнюю секунду я хватаюсь за него другой рукой, и импульс тянет нас обоих к окну. Стекло разлетается вдребезги, осыпая Верховный Двор.
Ветер развевает мои волосы, и я чувствую, как желудок втягивает воздух, когда подо мной исчезает твердая земля. Болтов цепляется за меня, карабкается. Все как в тот день, когда я упала с крыши. Я, как и тогда, смотрю на небо, а луна молча наблюдает за происходящим.
Никогда больше не лезь.
Ребенок-монстр.
Запах горелой плоти на спине обжигает мне нос.
На мгновение все становится ясным. Ко мне возвращается понимание того, что действительно произошло в тот день. Мир словно раскалывается, потому что ни одна из его частей больше не подходит мне.
— Я тебе не проиграю! — кричит Болтов. Это возвращает меня к жизни. Я должна принять себя. Я тянусь к одной из витиеватых резьб на окнах и ловлю себя на лилии. — Ты не...
Я заставляю его замолчать, вонзая украшенный драгоценными камнями кинжал ему в шею. Болтов харкает кровью, и его хватка ослабевает. Он ускользает от меня, падая все дальше и дальше, пока не становится всего лишь пятнышком, поглощенным тенями улиц Верховного Двора далеко внизу.
ГЛАВА
3
7
Я слишком удивлена, чтобы двигаться в течение нескольких секунд. Я продолжаю смотреть вниз, ожидая, что у него вот-вот вырастут крылья и он взлетит обратно, ожидая увидеть Палачей, уклоняющегося в тень, чтобы спасти своего короля. Или жду, что человек, похожий на Болтова, каким-то волшебным образом скрылся вдали.
Но ничего не происходит, и если я буду ждать еще, моя хватка ослабнет. Я дотягиваюсь до следующего оконного карниза и карабкаюсь, пока не перелезаю через разбитое стекло и не возвращаюсь в комнату. Задыхаясь, я обхватываю себя руками и тянусь к спине.
Это воспоминание.
Мое воспоминание?
Я зажмуриваю глаза, пытаясь выкинуть его из головы. Нет, нет, нет, нет, кричит испуганная девочка, которая все еще живет во мне, не думай об этом. Вытесни это. Это бессмысленно. Я устала. Я была близка к смерти. Я нахожусь в мире, который мой человеческий разум едва может постичь. Воспоминания отступают, погружаясь обратно в глубины, из которых они пытались вынырнуть. Тот день был одним из худших дней в моей жизни, но все было не так уж плохо. Это все в моей голове, как сказала бы Джойс.